Адора

— Знаешь, — сказал он, обращаясь к Феодоре сквозь смех, — я сейчас пожалел о том, что всегда ценил золото выше женских прелестей. Я бы отдал все свои сокровища за возможность провести с тобой ночь. — Тут он прервал свое веселье и обратился к ней уже серьезно, с наигранным почтением:

— Я очень сожалею, принцесса, но вам придется пересесть на мой корабль. Обещаю, что ни вам, ни вашим слугам не причинят никакого вреда. Больше того, обещаю повиноваться всем вашим приказам, но только на моем корабле. К утру мы будем в Фоке, я вас отвезу в свой дворец, там вы не будете ни в чем нуждаться и проживете до того момента, как за вас пришлют выкуп, хотя я бы многое отдал за то, чтобы его вообще не прислали.

Он неожиданно для всех своими большими ручищами схватил в охапку прекрасную жену султана и перенес ее на свой корабль; там он помог ей встать на ноги и, полупочтительно, полуиронично поклонившись, указал на дверь, ведущую в ее будущую каюту:

— Располагайтесь, принцесса, чувствуйте себя как дома. — Он уже собрался повернуться и пойти обратно на палубу «Принца Халила», но не сдержался и сказал:

— Оказывается, это чертовски приятное занятие — носить принцессу на руках.

Через некоторое время Александр отдавал приказы капитану Хассану. «Принц Халил» должен был пойти в Фоку на починку. Плыть он, естественно, будет вслед за пиратским кораблем. Из Фоки капитан Хассан и его команда вернутся домой сами, ибо их корабль забирали себе пираты. Феодора же, ее сын и ее слуги останутся в Фоке, пока султан не пришлет за них выкуп.

Первая ночь на пиратском корабле прошла для Феодоры спокойно. Никто не тревожил ее сон, и наутро она проснулась бодрой и веселой. В Фоку они приплыли позже, чем рассчитывали; день уже клонился к вечеру, когда шлюпка с Феодорой и сыном причалила к берегу.

Александр не обманывал, когда говорил, что поселит Феодору во дворце. Его жилище ничуть не уступало и размерами, и богатством дворцу султана в Бурсе. На следующее утро после приезда в новое обиталище Феодора, полулежа на пуховых подушках в роскошно обставленной зале, лакомилась свежими фруктами и слушала рассказы Александра о его жизни. Он принадлежал к очень древнему и знатному роду греческих аристократов; будущее его было обеспечено с самого детства, но он решил всего добиться собственными силами и ушел из семьи. Случай занес его в море, которое он очень полюбил и мечтал провести там всю свою жизнь.

Как поняла Феодора, у него была жена, умершая во время какого-то поветрия, а вместе с ней погиб и их не рожденный младенец.

Жениться вторично он не захотел не потому, что был равнодушен к женскому полу или из-за сильной любви к умершей жене, а потому, что не желал связывать себя какими-либо обязательствами. В Турции у него был дом, в котором он содержал огромный гарем, утешающий его в печали.

Александр предоставил Феодоре полную свободу, взяв с нее слово, что она не попытается убежать. Однажды он застал Феодору за чтением и был этим весьма удивлен.

— Красавица моя, — сказал он в своей обычной полуироничной манере, — ты нравишься мне все больше и больше. Женщины в большинстве своем не любят читать, особенно если они красивы, а ты, я гляжу, с удовольствием коротаешь время с книгой.

— Ну уж если любят читать пираты, то почему бы и мне не заняться этим, — ответила Феодора с очаровательной улыбкой на устах.

— Иногда читают и пираты.

Он почему-то замолчал и странно посмотрел на Феодору. Заговорил он через минуту, очень тихо, как бы стесняясь, несвойственным ему низким глухим голосом;

— Если б ты не была так верна этому старику султану, которого ни капельки не любишь, и разрешила мне очутиться в твоей кровати, между парой прекраснейших в мире ног, ты бы сделала меня счастливейшим человеком на земле. Я больше не могу просто смотреть на тебя, я хочу обладать тобой, всей твоей душой и каждым-кусочком твоего прекрасного тела.

Лицо Феодоры покрылось краской смущения. Александр был слишком откровенен, и она ответила ему довольно резко:

— Забудь об этом, пират.

Он не подал виду, но Феодора поняла, что сильно задела его. Черные глаза Александра недобро сверкнули, а уголки губ дрогнули:

— Моя родословная ничуть не хуже твоей. Конечно, ты можешь считать, что отвергнутый сын греческих аристократов не пара младшей дочери узурпатора престола Византийской империи. — Он схватил ее руку, а когда она попыталась вырваться и ударила его, он лишь рассмеялся в ответ. Повернув руку Феодоры ладонью вверх, он поднес ее к своим губам и жадно стал целовать. — Госпожа, — его голос странно дрожал, как бы предостерегая ее, что одно неверное слово — и он перестанет отвечать за свои поступки, — за вас еще не заплатили выкуп, и вы находитесь в моей власти. Другой мужчина уже давно бы взял у вас силой то, что я так униженно прошу. Поэтому, когда отказываете мне, будьте со мной повежливее.