Адора

А в это же время Мурад продолжал наступление на территорию Европы. Отец Тамары, царь Иван, нарушил договор и, объединившись с сербами, напал на турецкие войска. Однако этот союз не принес ему удачи, Мурад разгромил болгарские войска в первой же битве, царь Иван бежал, а через некоторое время турецким войскам сдалась София. Болгарское царство перестало существовать. Война перешла на территорию Сербии. Эта страна покорилась Мураду еще быстрее, чем Болгария. Здесь не было крупных и хорошо укрепленных городов, осаждая которые Мурад терял массу времени; сербская же армия была слишком слаба, чтобы организовать сколько-нибудь ощутимое сопротивление. Западноевропейские страны не на шутку встревожились столь быстрым продвижением турок в глубь Европы. На время пришлось забыть даже разногласия между православной и католической церквями. Было заключено множество союзов, направленных против Османской империи, но они уже не могли спасти положение.

Император Иоанн лично отправился в Рим, надеясь заручиться поддержкой папы, но так ничего и не добился. На обратном пути он был захвачен в плен венецианскими пиратами, которые потребовали за него громадный выкуп. В отсутствие императора регентом Византии был назначен его сын Андроник. Этот юноша не особенно спешил с выкупом, считая, что надо потянуть время и подольше посидеть на византийском троне. Его планы смешал младший брат Мануил.

Он был любимцем отца и сам любил его. Мануил собрал деньги и отослал их в Венецию. Император Иоанн получил свободу и вернулся в Константинополь.

За время его отсутствия город сильно изменился. Благодаря безответственности и неумелой политике Андроника он стал еще более похож на заурядный город Османской империи. Величественные церкви перестраивались в приземистые неказистые мечети, на улицах все слышнее раздавалась турецкая, а не греческая речь, но самое главное, что в нем все больше проступало нечто базарное — азиатское.

После возвращения Иоанна из плена поначалу в Византии было все спокойно, но, проснувшись однажды утром, Иоанн и его младший сын узнали, что против них поднято восстание Андроником и Кантузом. Они привлекли на свою сторону венгров и попытались свергнуть Иоанна, называя его «прислужником еретиков». Однако их надежды не оправдались, император быстро собрал верные ему войска, на помощь к нему пришел Мурад, и восстание было подавлено. Кантуз и Андроник попали в плен. Суд над ними был скорый. По поводу Кантуза Мурад спросил Феодору и Баязета:

— Какую кару вы выберете для него?

— Смерть! — ответили и мать, и сын.

— Да будет так! — провозгласил султан. — Однако не надейся на легкую смерть, — добавил он, обращаясь к Кантузу. — Сначала тебе отрубят руки, а потом мой сын заколет тебя мечом. Слишком много горя ты принес моим близким. Интересно, а что нам делать с тобой? — спросил султан у Андроника. — Я бы тоже выбрал тебе смертную казнь, но пусть последнее слово останется за твоим отцом.

— Он заслужил смерть! — громко сказал Иоанн, но его прервал Кантуз.

— А я думал, что ты выкрутишься! — воскликнул он дрожащим голосом. — Но зато теперь мы вместе отправимся в ад! Мы же друзья.

— Я не хочу разговаривать с тобой! — истерически завопил Андроник. — Это все ты! Без тебя я бы никогда не пошел на отца! Ты торопил меня! Я ненавижу тебя!

Мурад дал солдатам знак, те подскочили к Кантузу, схватили его и поволокли к плахе. Кантуз пытался вырываться, он умолял, заливался слезами и угрожал, но все было тщетно, и сначала правая, а потом и левая рука были положены на плаху, и секира палача с глухим ударом обрубила их до локтя. К окровавленным обрубкам, что остались Кантузу вместо рук, поднесли горящий факел, чтобы остановить кровь. После этого солдаты отпустили несчастного, и он упал на землю, захлебываясь в рыданиях.

— Теперь твоя очередь, Баязет! — повелительно произнес Мурад.

Его сын подошел к Кантузу. Лицо Баязета было смертельно бледным, но в глазах светилась твердая решимость. Он обнажил свой меч и заколол им Кантуза. Тот дернулся и застыл навеки.

— Ну а теперь, Иоанн, все-таки решай участь своего сына. Больше тебя никто не прервет.

— Он заслужил смерть, — повторил Иоанн. — Но он мой сын, поэтому я прошу ослепить его, но оставить ему жизнь.

— Да будет так! — возгласил султан, а Иоанн, не выдержав душевного напряжения, упал перед Мурадом на колени и поцеловал ему руку. Султан поднял императора и сказал: