Мужская верность (сборник)

– Я жить в Париж, – сказала Люси. – Муж развод. Я купить дом верх, монтань.

Марина догадалась: Люси жила в Париже, потом развелась с мужем и купила дом в горах. А может быть, у нее два дома: в Париже и в горах. Как спросить? Никак. Какая разница…

– Когда развод? – спросила Марина. – Давно?

– Пять. – Люси показала ладонь с вытаращенными пальцами.

Пять лет назад – поняла Марина.

– А сколько вам сейчас?

– Пять пять. – Люси написала в воздухе 55.

Значит, они разошлись в пятьдесят. Остаться одной в таком возрасте – мало радости. Но у Люси лицо было ясным, голубоглазым, круглым, как лужайка под солнцем.

Не страдает – поняла Марина. Вспомнила свою тетку, мать сестры, которая в аналогичном случае страдала безмерно и дострадалась до инфаркта. А эта сидит себе: личико гладкое, глазки голубые, как незабудки. Может, она своего мужа терпеть не могла? Может, сама и бросила…

– Вы любили мужа? – уточнила Марина.

– О! Да! Много любить…

– Кто ушел: он или вы?

– Он! Он! Любить Вероник!

– Вероник молодая?

– О! Да! Тре жен е тре жоли. Формидабль!

Марина узнала слово «формидабль» – то есть потрясающая.

Значит, муж ушел к молодой и прекрасной Вероник. Тогда Люси все бросила: прошлую жизнь, Париж, купила дом высоко в горах, подальше от людей. Как бы ушла в монастырь.

Машина остановилась возле маленького придорожного магазинчика. Марина подумала: в эти отдаленные точки почти никто не заходит, и здесь можно найти такое, чего нет нигде. Как говорила мама: черта в ступе.

Дрожа от радостного нетерпения, Марина вошла в лавочку. Но увы и ах… Лилового костюма не было в помине. Висели какие-то одежды, как в Москве на ярмарке «Коньково», турецкого производства. Даже хуже. Да и откуда в горах лиловый костюм? Такие вещи – в крупных городах, фирменных магазинах, в одном экземпляре. Жаль. И еще раз жаль.

Но все-таки Марина высмотрела черные джинсы и шерстяную кофту шоколадного цвета. На кофте были вышиты наивные цветочки и листики. Такое впечатление, что эту кофту связали местные крестьяне и они же вышили разноцветным гарусом.

Марина тут же натянула джинсы и кофту, а московскую одежду продавщица сложила в большой пакет.

– Тре жоли! Формидабль! – воскликнула Люси.

Марина поняла, что это одобрение.

Вышли к машине. Поехали дальше.

– Много красиво! Стиль Вероник!

– Ты любишь Вероник? – удивилась Марина.

– О! Да! Много любить. Вероник – коме анималь.

Марина знала, что анималь – животное. Значит, одно из двух. Вероник – неразвита, примитивна, как животное. Либо – естественна, как зверек. Безо всяких человеческих хитростей и приспособлений. Дитя природы.

– Жан-Франсуа и Вероник уезжать три года Йемен. Оставлять Зоя меня.

– Жан-Франсуа, это кто?

– Мари. Муж.

– А Зоя?

– Анфан. Ребенок. Так?

Значит, Вероник и Жан-Франсуа уезжали зачем-то в Йемен на три года и оставили Люси своего ребенка. Как на бабушку. Никакой ненависти. Одна разросшаяся семья.

У него нет ненависти – это понятно: он ушел к молодой, живет новую жизнь, испытывает новое счастье. А Люси… Почему она согласилась взять их ребенка и забыть о предательстве? Может быть, пытка одиночеством еще хуже? Быть нужной в любом качестве?

– У вас есть свои дети? – спросила Марина.

– Два. Большие. Жить Париж.

Могла бы взять собственных внуков.

Из кустов вышла собака и остановилась на дороге. Она была рыжая, крупная, неопределенной породы. Стояла, перегородив дорогу, и спокойно, без страха смотрела на приближающуюся машину.

Люси вынуждена была остановиться. Она, перегнувшись, открыла заднюю дверцу. Собака тут же запрыгнула на заднее сиденье и уселась с таким видом, как будто они с Люси договорились тут встретиться. В машине запахло мокрой собакой.

– Это твоя собака? – спросила Марина.

– Нет. Она теряться. Ждать помощь.

– Что же делать?

– Звонить телефон. Ждать хозяин, – спокойно объяснила Люси.

Марина посмотрела на собаку. На ее шее был кожаный ошейник, на ошейнике – медная табличка. На табличке, должно быть, все данные, включая телефон хозяев.

Собака дрожала от холода и стресса. Возможно, она потерялась давно – сутки или двое – и столько же не ела.

Собака посмотрела на Марину, как будто спросила: ну, что ждем? Поехали?

Машина тронулась вперед, к дому Люси.

Проехали церквушку. Еще вверх – и открылась плоская терраса с аккуратной зеленью. На ней – каменный дом с широкими крыльями. Приехали.