Колдунья моя

— До того как поженились — да, но после свадьбы от стали очень чопорными. Впрочем, не настолько, чтобы не рожать детей. По-моему, все это очень странно. Моя сестра, Линетта, — законнорожденная, а я — нет. Я ее почти не знаю. Мать не хотела, чтобы ее драгоценная доченька якшалась с бастардом. — В голосе его явственно слышалась горечь. Мэйрин ободряюще пожала его руку.

— Мы будем любить всех наших детей, Жосслен. Я никогда не видела мою сводную сестру, но Брэнд был для меня всем! Я очень любила его. Мне хотелось бы, чтобы и наши дети любили друг друга.

«Она — просто чудо!»— подумал Жосслен. Он еще никогда не встречал женщины с таким открытым и добрым сердцем. Чем он заслужил такое счастье? Жосслену хотелось кричать от радости.

— Я должен написать отцу, — сказал он, — и сообщить ему о нашей свадьбе. Давно уже пора, но у меня отвратительный почерк. Как ты думаешь, отец Альберт сможет написать под мою диктовку?

— Я могу написать, — ответила Мэйрин, поднимаясь и застенчиво оправляя юбки. — Если, конечно, ты приведешь себя в порядок и спустишься со мной в зал.

— Прекрасно, Мэйрин, я пойду с тобой. Но отныне я буду строго следить за твоим поведением, и каждую ночь тебе придется отчитываться за проступки.

— А как быть с твоим поведением, милорд? — с озорной улыбкой спросила она. — Мне тоже придется строго следить за тобой! Жосслен кивнул.

— Я человек справедливый. Не стану возражать. — Он поднялся, придал своей одежде более или менее пристойный вид и снова сжал Мэйрин в объятиях. — Ты дерзкая девчонка, Мэйрин!

— Такому нахальному шалуну не обойтись без дерзкой девчонки, — резонно заметила она и крепко поцеловала его в губы.

— Нет, погоди, — рассмеялся он, когда она попыталась высвободиться. Он ответил на ее поцелуй своим — медленным, сладостным и чувственным.

«Почему, — подумала Мэйрин, — почему, когда он целует меня, мне кажется, что по моим жилам растекается медовое вино?» Она оторвалась от его губ.

— Не надо, — слабым голосом попросила она.

— Почему? — удивился он. — Мне нравится целовать тебя. — Мне тоже нравится, — ответила она, — но это заставляет меня слишком сильно желать тебя. Жосслен усмехнулся.

— Вот такое поведение мне по душе. — Он крепко прижал ее к себе, поглаживая по спине.

— Мы ничего не сможем больше делать, если будем все время… все время…

— Любить друг друга! — радостно подхватил он и рассмеялся. — Но я этого и хочу, Мэйрин! И еще я хочу посеять в» тебя семя, глубоко и надежно, чтобы у нас родился сын! — Он взглянул на нее из-под полуопущенных век, и взгляд этот пылал страстью. — Похоже, я никогда не смогу насытиться тобой, колдунья моя!

— И я тобой, Жосслен! — прошептала она. — Ты знаешь, как сильно я хочу тебя? Возможно, мне следовало бы стыдиться такого отчаянного желания. — Она мягко дотронулась до его щеки, и Жосслен вздрогнул от ошеломляющей волны страсти.

Но тут он разжал объятия и встряхнулся.

— Ты права, Мэйрин. Если мы не уйдем из этой комнаты, то ничего никогда больше не сделаем. — Он взял ее за руку, и они спустились в зал, где Ида склонилась над шитьем, а Дагда продолжал точить ножи.

Мэйрин взяла недошитую тунику и принялась украшать вышивкой воротник. Жосслен вернулся к столу, заваленному расчетными книгами. Но они то и дело бросали друг на друга взгляды. Они действительно никак не могли насытиться друг другом.

Когда подали ужинать, они ели механически, почти не чувствуя вкуса, не в силах дождаться момента, когда смогут ускользнуть из зала и вернуться в спальню. О письме Раулю де Рохану, конечно, уже давно забыли. Ида и Дагда лукаво переглядывались. Наконец Мэйрин и Жосслен, усердно зевая и жалуясь на усталость, покинули зал. Ида сказала:

— Думаю, Дагда, к Михайлову дню у Эльфлиа появится наследник. Честно говоря, мне уже не терпится покачать на руках внука!

Ирландец ухмыльнулся, но в его голосе послышалась нотка печали:

— Она так похожа на Мэйр Тир Коннелл! Моя принцесса была так же ненасытна в своей страсти к Сирену Сен-Ронану, как Мэйрин — к своему мужу.

— Дай Бог, чтобы их любовь не кончилась так же печально, — встревоженно проговорила Ида.

— Ну нет, — успокоил ее Дагда. — У моей принцессы всегда было слабое здоровье. А Мэйрин крепкая, да и в бедрах она шире, чем принцесса. Лицом Мэйрин пошла в свою мать, а сложением скорее в отца. Вы только взгляните на нее, леди Ида! Она просто создана для того, чтобы рожать детей! И она хочет рожать! Моя принцесса радовалась, что носит дитя от барона Сен-Ронана, но в глубине души боялась родов. А такие страхи навлекают на женщину горе. Но с Мэйрин все иначе. Мэйр Тир Коннелл была настоящей феей, маленькой и хрупкой. А ее дочь совсем другой породы. Не бойтесь за нее, леди Ида. Она не просто смиренно сносит испытания — она борется!