Колдунья моя

— Нет, — ответил принц. — Мэйрин — действительно сама невинность. Она понятия не имеет о том, что такое любовь между двумя мужчинами. И если бы узнала, то была бы потрясена. Ведь она выросла не в Константинополе, где подобное считается в порядке вещей.

Велизарий протянул руку к подносу. Он кивнул, словно соглашаясь с Василием. На указательном пальце его правой руки сверкал крупный рубин. Загородив своим телом от принца поднос с кубками, он нажал на потайную пружину в перстне; под камнем оказалось углубление, заполненное мелким черным порошком. Велизарий быстрым движением всыпал порошок поровну в два серебряных кубка и торопливо залил его кроваво-красным греческим вином. Порошок мгновенно растворился в сладком напитке. Актер с улыбкой обернулся и подошел к принцу.

Изящным жестом он протянул Василию один из кубков.

— За что мы выпьем? — спросил он. — Ведь это — последний раз, когда мы делим с тобою вино, так что этот тост должен быть особым.

— Давай выпьем за то, чтобы каждый из нас обрел истинное счастье, — предложил Василий. — Ведь мне действительно очень грустно думать о том, что я причинил тебе боль, милый Велизарий! Как мне хотелось бы, чтобы ты в эту минуту был так же счастлив, как я!

Велизарий неожиданно улыбнулся.

— Но я счастлив, мой принц! — произнес он и, поднеся кубок к губам, осушил его до дна. Василий последовал его примеру.

Когда опустевшие кубки снова оказались на подносе, актер проговорил с не менее неожиданной и странной горечью в голосе:

— Скоро твоя драгоценная супруга узнает, с какой легкостью ты предаешь тех, кому клялся в любви, мой принц! Скоро она познает такую же невыносимую боль, как та, что ты причинил мне, и ей придется прожить с этой болью всю свою оставшуюся жизнь, и я молюсь, чтобы жизнь эта оказалась долгой! Когда нас с тобой найдут, Василий, твоя жена быстро узнает о нашей связи. Но самое главное в моей мести — то, что она никогда не будет уверена до конца в том, что ты любил ее по-настоящему! А тебя, мой принц, уже не будет в живых, и ты не сможешь ни утешить ее, ни опровергнуть сплетни! — Велизарий резко и хрипло рассмеялся, пошатнулся и упал на колени.

И в то же мгновение Василий почувствовал, как его пронзила острая, жестокая боль, словно удар кинжала.

— Велизарий! — вскрикнул он. — Что ты наделал! Он тоже рухнул на колени, оказавшись лицом к лицу с актером, в глазах которого светилось мстительное торжество.

— Что… я… наделал? — Велизарий быстро бледнел. — Я всего лишь постарался добиться того… чтобы ты навеки остался со мной, любимый! Она не получит тебя, потому что ты — мой, Василий! Мой… отныне и навсегда! Мой!!! — Испустив дыхание, он упал на руки принцу. Под его тяжестью ослабевший Василий опрокинулся на спину на великолепный шерстяной ковер с черными и красными узорами.

Принц чувствовал, что все его тело быстро немеет. Не в силах пошевелиться, он лежал на спине, а мертвый Велизарий все еще, продолжал сжимать его в объятиях, склонив ему на плечо голову в золотистых кудрях, словно спящий. Когда последние слова убийцы проникли в гаснущее сознание принца, Василий почувствовал, что и его сердце тоже вот-вот остановится. Собравшись с силами, он отчаянно вскрикнул:

— Мэйрин!

И жизнь покинула его.

Несколько минут в роскошных апартаментах актера было тихо. Затем дверь передней медленно приоткрылась, и вошел какой-то мальчик из прислуги. Увидев лежащие на полу тела, он остановился в изумлении, но затем смело двинулся дальше. Осторожно, чтобы не потревожить их, он достал из складок туники маленькое зеркальце и поднес его к ноздрям принца, затем — к ноздрям актера. Стекло осталось чистым.

Мальчик вздохнул и, поднявшись, выбежал из комнаты и помчался по лабиринту коридоров, соединявших разные части дворца. Добравшись до апартаментов Василия, он остановился, аккуратно разгладил ладонями тунику, вошел в комнату и попросил разрешения переговорить с принцессой.

— Она беседует со своей матерью, — сказала Нара, решив, что этот мальчишка не может сообщить ничего важного. — Не будем ее беспокоить.

— Но мне надо поговорить с ней! — настаивал мальчик. — Надо!

— Нельзя! — стояла на своем Нара. Но тут мальчик, которому было не больше десяти лет, внезапно расплакался.

— Мой хозяин мертв и принц тоже, — прохныкал он. — Я не знаю, что делать. Я думал, принцесса может помочь, — добавил он, утирая нос тыльной стороной ладони.