Что я сделал ради любви

Брэм закрыл телефон и взял полотенце. Джорджи топнула ногой:

— Опаздываешь на встречу?

— Это Лос-Анджелес. Всегда первым заканчивай разговор.

— Запомню. И ты не получишь от меня ни единого цента.

Вместо того чтобы вернуться в дом, она ринулась в его офис.

Мысль о Брэме, готовом работать над чем бы то ни было, расстраивала, однако его признание по крайней мере дало ей пищу для размышлений и отвлекло от терзаний по поводу ребенка Ланса. Джорджи разрезала скотч, под которым, судя по надписи, должно было находиться продолжение «Скипа и Скутер», и наткнулась на кипу порножурналов. К верхнему был приклеен голубой листочек: «В реальности все оказывается куда лучше».

Направляясь в тренажерный зал, Брэм гадал, какой дьявол подтолкнул его рассказать Джорджи о «Доме на дереве». Но она выглядела такой несчастной, когда услышала о ребенке Ланса и Джейд. Опять взыграло гипертрофированное чувство ответственности, вот он и не удержал язык за зубами. И немедленно об этом пожалел. Ореол неудачника и без того висел над ним, как грибовидное облако при атомном взрыве. У него так мало шансов на успех, что чем меньше людей поймут, как много значит для него «Дом на дереве», тем лучше. Особенно это касается Джорджи, которая не дождется его очередного провала.

Не позаботившись переодеть мокрые плавки, он проследовал в тренажерный зал. Дня два назад здесь появился балетный станок. Еще одно вторжение на его личную территорию. Что он будет делать со своей жизнью, если «Дом на дереве» ускользнет от него?

Он поставил диск Ашера и с брезгливостью уставился на эллиптический тренажер. Ему хотелось выбраться за ворота и пробежать несколько миль по холмам, однако благодаря неприятностям в Вегасе он был заперт в доме как в тюрьме.

Хорошо еще, он сейчас один! Наблюдать тренировки Джорджи стало настоящей пыткой. Перед тренировками она связывала волосы, так что даже на ее затылок было больно смотреть. А ее длинные ноги! Ему вспоминалась его жизнь, ставшая ничтожной и грязной, когда маленькая сиротка Энни поднялась на самый верх его списка сердечных привязанностей. Но он не мог отмахнуться от нее так же легко, как она сама отмахивалась от себя. Джорджи обладала неосознанной сексапильностью, которая напрочь затмевала большие сиськи и крутые задницы. Никто не видел, чтобы Джорджи Йорк демонстрировала на публике свои достоинства. Или хотя бы в интимной обстановке…

Последнее Брэм твердо вознамерился изменить. Пусть она ненавидит даже его внутренности, но не упаковку, в которой они содержатся. Джорджи сама не знает, что дни тоски по Лузеру подходят к концу.

Кто сказал, что он заботится только о себе?

Освобождение Джорджи Йорк стало его гражданской обязанностью.

Глава 12

Прошло еще два дня. Джорджи торчала на кухне и пыталась научиться готовить один из восхитительных коктейлей Чаз, когда у входной двери послышался шум. Через пару минут в кухню как вихрь ворвалась Мег Коранда — блестящая женщина, бывшая когда-то самой знаменитой в Америке кавер-герл и ставшая сейчас могущественной и влиятельной владелицей самого эксклюзивного в стране актерского агентства.

Мег бросилась на шею Джорджи, и в кухне запахло благовониями.

— Обожаемая Джорджи! Я услышала новости о тебе только два дня назад, когда позвонила домой, и прилетела первым же самолетом. Понимаешь, я жила в этом сказочном ашраме, полностью изолированном от всего мира, и даже вшей там набралась! Но оно того стоило! Мама говорит, что ты спятила.

Обнимая Мег, Джорджи от души надеялась, что вши были одним из обычных преувеличений ее двадцатишестилетней подруги, однако коротенький ежик на голове ничего хорошего не сулил. Правда, прически Мег менялись вместе с погодой, а красная точка между бровями и длинные серьги, судя по виду, сделанные из кости яка, заставляли заподозрить, что подруга, должно быть, увлеклась монашеской модой. Впечатление дополняли грубые кожаные сандалии и прозрачный коричневый топ. Только джинсы были стопроцентно лос-анджелесского происхождения.

Мег была высокой стройной тростинкой, унаследовавшей от матери большие руки и ноги, но не поразительную красоту. От отца ей достались неправильные черты, каштановые волосы и смуглая кожа, зато глаза в зависимости от освещения могли становиться синими, зелеными или даже карими, меняясь, как и ее настроение. Джорджи относилась к Мег как к младшей сестре и горячо ее любила. Но любовь не застилала ей глаза, и все недостатки Мег были как на ладони. Подруга была избалованной и импульсивной. Пять футов десять дюймов жизнерадостности, благих намерений и доброго сердца. И почти полная безответственность в стремлении превзойти знаменитых родителей.