Древо возможного и другие истории

А террор десятичников тем временем усиливался. Народ все больше подчинялся им, поскольку страх всегда сильнее, чем любопытство, а трусость — чувство заразное. К тому же десятичники были мастерами дезинформации. Они не только убивали, они обвиняли в собственных преступлениях пармильянцев. Никто не решался противоречить им. Даже в недрах архиепископства никто не говорил больше о существовании цифр больше 10: «Все равны, и все в тени цифры 10» было начертано на стенах города. А также: «Смерть пармильянским еретикам».

Пармиль оказался в изоляции от остальных народов, словно пораженный заразной болезнью — болезнью знания.

Никто не поддерживал город, но город продолжал жить, а с ним жила и искра знания чисел. Пусть и горящая среди тех, кого становилось все меньше и меньше.

Много позже старый и убеленный сединами Винсент был убит на улице среди бела дня фанатичным десятичником.

Падая, он успел подумать: «В борьбе за развитие разума недостаточно поднимать потолок, надо еще следить за тем, чтобы пол не провалился».

Песня бабочки

— Это совершенно невозможно! Экспедиция на Солнце неосуществима, — уверенно заявил генеральный секретарь НАСА, расхохотавшись.

Идея была действительно несуразная. Экспедиция к Солнцу!

Человек, сидевший справа от секретаря, — офицер НАСА по особым поручениям — примирительно сказал:

— Надо признать, что генеральный секретарь прав. Путешествие к Солнцу невозможно. Астронавты сгорят, как только приблизятся к его поверхности.

— Земляне не знают слова «невозможно», — возразил маленький тучный человечек и полез в свой оттопыренный карман за арахисовыми орешками, которые принялся спокойно грызть. Его звали Симон Кац.

Генеральный секретарь НАСА обеспокоенно поднял бровь.

— Профессор Кац, вы хотите сказать, что действительно намерены отправить межпланетную экспедицию к Солнцу?

Симон Кац невозмутимо ответил:

— Рано или поздно это путешествие состоится. В конце концов, Солнце — это объект, который в небе видно лучше всего.

— Человечек развернул карту, на которой была обозначена траектория полета.

— От Земли до Солнца 150 миллионов километров, но благодаря нашим новым ядерным реакторам, мы можем оказаться там через два месяца.

— Проблема не в расстоянии, а в температуре!

— Поток высвобождаемой Солнцем энергии — 1026 калорий в секунду. От него можно защититься толстыми термическими щитами.

На этот раз такая настойчивость произвела впечатление на обоих офицеров.

— Как только подобная мысль могла прийти вам в голову! — все же рассердился один из них. — Ни один человек не может и мечтать о том, чтобы приблизиться к раскаленной топке. Отправить экспедицию на Солнце невозможно. Это настолько очевидно, что мне стыдно говорить об этом вслух. Никто никогда этого не делал, и никто этого никогда не сделает, уверяю вас.

Симон Кац, продолжавший грызть арахис, не смутился.

— Мне нравится сама идея — попытаться сделать то, что еще никто не делал. Если даже меня постигнет неудача, мы добудем информацию, необходимую для последующих экспедиций.

Секретарь стукнул по большому, красного дерева, столу зала заседаний.

— Господи, да вспомните же миф об Икаре! Тот, кто хочет приблизиться к солнцу, обжигает крылья!

Лицо Симона Каца просветлело.

— Отличная идея! Вы придумали название нашему межпланетному кораблю.

В состав экспедиции на «Икаре» входило четыре человека. Двое мужчин, две женщины: Симон Кац, опытный летчик-истребитель и дипломированный астрофизик, Пьер Болонио, высокий блондин, специалист по биологии и плазменной физике, Люсиль Аджемьян, космический летчик-испытатель, и Памела Уотерс, мастер на все руки и астроном, специалист в области физики Солнца. Все они были добровольцами.

НАСА, в конце концов, сдалось. Старейшины профессии считали затею неосуществимой, но при этом решили, что программы будут более полными, если в планы исследований войдет и экспедиция на Солнце. Финансировалась же отправка зонда к каким-то сомнительным инопланетянам, ну, будет еще одной фантазией больше.

Симон и его команда получили необходимые субсидии. Сначала НАСА изо всех сил старалось, чтобы дело получило самую широкую огласку в прессе. Потом руководство испугалось показаться смешными.

Над НАСА будут смеяться — что может быть страшнее! Они незаметно спустили все на тормозах, но проект все же был осуществлен. Воля Симона Каца к победе была столь сильна, что преодолела все препятствия.