Красное колесо. Узел I. Август Четырнадцатого

– От пятого августа. Штамп – Остроленка, указан 13-й кор…

Вот этот ещё Тринадцатый проклятый.

Аглаида Федосеевна вернулась к пасьянсу.

От пятого августа было и у неё. А сегодня – двадцатое. А сегодня – “от штаба Верховного Главнокомандующего”.

Переложила одну карту.

Посмотрела на Ксенью. Загорелая, а волосы ближе к светлым. Только что оживлённое лицо недалеко до слез.

Они с Яриком были как с братом, правда. Даже ближе она к Ярику, чем Женя.

– Возьми сюда! – показала.

На карточку! На другом столе, окантованная, с приклеенной ножкой, стояла – карточка Ярослава! Уже в форме подпоручика, после выпуска!

Схватила Ксенья. Смотрели вместе.

Боже мой! Да от этой огромной фуражки, да от этого высокого воротника он же ещё больше мальчик, чем в домашней рубахе… И ремни-то как натянул, вертикальные, как доволен!… И на широком поясе тяжеленный револьвер…

Расслабив обязательно-прямую спину, обязательно-прямые плечи, Аглаида Федосеевна сказала Ксенье как дочери:

– Видишь сама… Это перешло границы упрямства… Был бы теперь студентом третьего курса, никто б его не тронул… В газетах пишут нарочно так, чтоб ничего не понять… Где этот корпус? где этот Нарвский полк?… Но всё-таки! штамп Остроленка, и, значит, это – южный отряд, Самсонова… Он – там…

И на семёрку червей – самая простая капля.

И вдруг – в первый раз! – в обнимку за ослабевшую, стареющую шею руками молоденькими, горячими – ведь мать! даже больше, чем мать!

– Аглаида Федосеевна, милая! Он – точно жив! Я уверена – он жив, вот сердце говорит! И по тону письма – он радостный! Такие не умирают рано! У него – счастливая судьба! Вот увидите! Вот скоро получим письмо!

Начальница сняла каплю с семёрки.

Судьба?… Она и хотела узнать только это: судьбу, жизнь, письмо, будет ли ещё одно? Но с тайными силами, кто распоряжаются этим всем – судьбой, жизнью, письмом, – Аглаида Федосеевна не знала путей контакта.

Только вот через пасьянс…

Она стягивалась в форму. Хмурилась. Бровями возвращала барьер. Но глухо срывалась:

– А ты ещё Юку не видела? Пойди посмотри на Юку.

Шли добровольцы по Садовой – и он по тротуару, не отставал. Из станиц приезжали казаки, тоже вроде демонстрации с хоругвями – и он там. Туда посылали каких-то школьников с флагами, петь “Спаси, Господи”, – но его-то никто не посылал.

Оттого он был дома “Юка”, что в раннем детстве, представляясь “Юрка”, не выговаривал “р”.

Бывшую комнату мальчиков теперь отдали Дмитрию Ивановичу под кабинет, а угол Юрику был отгорожен в большой комнате шкафами. Но не там оказался он, а лежал на брюхе на балконе над Николаевским переулком и по большому атласу Маркса, по гладкой бумаге, по зелёной краске мазал чёрными карандашами какие-то кривые линии и соображал.

– Ну? – окликнула его Ксеня весело и присела к нему на корточки до самого пола, поднимая юбкой ветер. – Здравствуй, Юк!

Ткнулась ему в темя и ерошила пальцами голову – он не коротко был стрижен, торчали в разных местах по-разному заломленные острые хвостики волос. Юрик из вежливости перелёг на бок, видеть её, но не покидал карандашей, и выражение его лица было отвлечённое.

– Ты что же делаешь! Ты что же пачкаешь такой прекрасный атлас?

– Он мой. И я потом сотру, – не мог и не старался Юрик покинуть своё углубление.

– А что эти линии значат? – вкрадчиво-весело спрашивала Ксеня, всё так же на корточках, полбалкона занявши юбкой.

Зеленоватыми глазами Юрик серьёзно смотрел на неё. Вообще-то она ни Ярика, ни его никогда не подвела, они ей доверяли.

– Только нашим – никому, – поморщился он носом, и опять его удлинённое строгое загорелое лицо смотрело самоотверженно. – Это – линии фронта. Кто побеждает – стираю, передвигаю.

За стираньем она его и застала: один фланг тут подавался, а центр держался хорошо.

– Так это что ж – Южная Россия, ты что? Немцы у тебя и Харьков взяли? И Луганск?! – Не хотела она обижать мальчика, но рассмеялась. – Ты бы другую карту, тут войны никогда не будет, Юрик!

Юк покосился на неё с сожалением и превосходством:

– Не беспокойся. Ростова мы никогда не отдадим!

Перевалился опять ничком и от Таганрога к северу стал отодвигать фронт.

77'' (вскользь по газетам)

ДОЛЖНЫ ПОБЕДИТЬ!

Беспорядки в германской армии…