Укрощение леди Люсинды

Она с многозначительной улыбкой похлопала его по руке веером из слоновой кости и опустила ресницы. Но уже через несколько минут сказала, что вдруг почувствовала слабость и хочет посидеть в глубине салона.

— Вам что-нибудь принести, Люсинда? — встревожился маркиз.

— Немного шампанского, пожалуй, — едва выговорила она, и он поспешно удалился. Люсинда быстро устремила взгляд туда, где стоял граф. Поразительно! Просто поразительно! Он оказался самым красивым мужчиной из всех ее знакомых. Угловатое, словно высеченное из мрамора лицо. Высокие скулы. Квадратный подбородок. Раньше она ничего этого не замечала, но теперь… Длинный тонкий нос, высокий лоб. Ресницы так же черны и густы, как волнистые волосы. Люсинда хорошо помнила его чувственный рот, но без маски он казался совершенно другим человеком. Удивительное лицо! Интересно, что имел в виду Джон, утверждая, что он неплохо выглядит? Люсьен Филлипс, граф Стэнтон, выглядит и сложен как бог! Ах, какие красивые дети у них будут!

— Ваше шампанское, — объявил запыхавшийся маркиз. Но Люсинда отвела его руку.

— Отвезите меня домой, Гамлет, — попросила она. — Я плохо себя чувствую. Голова… Моя несчастная голова… От музыки господина Баха только хуже становится.

Извинившись перед хозяевами, они уехали.

— Интересно, она в самом деле больна, — ехидно заметила хозяйка после их ухода, — или просто не терпится оказаться в постели с маркизом? Просто дождаться не могу бала Уитли, чтобы узнать наконец, кого она выбрала. Впрочем, об этом же гадает весь Лондон.

— Ты даже не представляешь! Книга пари в «Уайтсе» разбухла от записей! — вторил супруге лорд Карстерз. — Два к одному за маркиза, один к одному за Рексфорда. Всех затмил Бертрам — десять к одному. Ничего не скажешь, хорошенькая штучка, и к тому же принесет избраннику завидное состояние. Харрингтон все оставил ей. Знай я, как туго набита его мошна, позволил бы ухаживать за нашей Лавинией.

— Она поставила город с ног на голову, — заметил лорд Боуэн, подслушавший беседу хозяев. — Умная стерва! И ни за что не открывает, кого решила осчастливить. Как она в постели, Люсьен? Неплоха?

— Ты ведь знаешь, я не веду разговоров на подобные темы, — холодно ответил граф. Сердце его едва не вырвалось из груди при виде Люсинды, самой прекрасной на свете женщины. Сумеет ли она узнать его на балу? Почему, почему он не снял перед ней маску?!

На следующее утро Люсинде принесли огромный букет роз и лилий. Поперек простой белой карточки было выведено всего одно слово: «Роберт». Люсинда, улыбаясь, спрятала ее в карман и велела служанке найти вазу для цветов и поставить ее в утренней гостиной.

Накануне бала Люсинда нанесла визит леди Энн, графине Уитли. Ее провели в салон.

— Я приехала просить об одолжении, миледи, — начала она. — Но это должно остаться в секрете до последней минуты.

Она объяснила суть своей просьбы и выжидательно посмотрела на хозяйку.

— Дорогая! — воскликнула та. — У вас удивительный талант к драматическим эффектам! Уже одно известие о том, что Джордж должен объявить о вашей помолвке на моем балу, сделало это событие едва ли не главным в сезоне. Меня осаждают мольбами о приглашении! Представляете, даже сам король обещал быть! Те же, кто не сможет попасть на бал, будут вынуждены с позором удалиться в свои поместья! Ах, Люсинда, дорогая, вы будете иметь бешеный успех! Никто в этом не усомнится! И все благодаря своему уму и изобретательности! Кстати… — Она наклонилась к уху гостьи. — Неужели даже мне не откроете, кто он?

— Завтра вечером, — с лукавой улыбкой покачала головой Люсинда.

— Какая противная кошечка! — разочарованно фыркнула графиня.

Приехав домой, Люсинда обнаружила, что брат с женой уже успели прибыть в столицу. Кэролайн едва оправилась от родов. Три недели назад она подарила мужу третьего сына, Фредерика Огастеса.

— Мы с Джорджем хотим, чтобы крестными стали ты и твой муж, — жизнерадостно объявила Кэролайн.

— Уверена, что это можно устроить, — кивнула Люсинда, но когда невестка поднялась наверх отдохнуть, подступила к брату: — Я желаю, чтобы ты немедленно получил разрешение на брак!

— Зачем? — удивился епископ.

— Неужели не ясно, Джордж? Собираюсь выйти замуж. Разве ты не добивался этого? Я думала, что прошедшее лето послужило своей цели. Привести меня в чувство, чтобы я согласилась на второй брак…

— Но я думал… — начал закипать епископ.