Снова любить

– Действительно, – согласилась Бренна. – Из трех твоих детей она больше всех похожа на девушку из кельтского племени добунни. Берикос одобрил бы ее.

– Мама, – спросила Кейлин, – почему Берикос был против твоего брака с отцом? – Она никогда не думала об отце матери как о деде. Его имя редко упоминалось в их доме, и она ни разу не видела его. Для Кейлин он оставался загадкой, как, вероятно, и она для него.

– Мой отец – очень гордый человек, – объяснила Каина. – Может быть, слишком гордый. Добунни входили в состав могущественного кельтского племени катувеллони. Сын их великого правителя Коммиуса по имени Тинкоммиус привел группу соплеменников в эти края много веков назад. Они стали называться добунни. Твой дед – потомок Тинкоммиуса. Он очень гордится своим родом и еще тем, что до меня никто и никогда не заключал браков с римлянами. Он всегда ненавидел римлян, хотя с нами делить ему было нечего.

Когда я увидела твоего отца и влюбилась в него, Берикос страшно разгневался. Он уже выбрал для меня мужа, человека по имени Карвилиус. Но мне не нужен был Карвилиус. Мне хотелось соединиться с твоим отцом, поэтому Берикос отказался от меня. Я возненавидела его. Я возненавидела добунни.

– Он дурак и всегда был таким, – проворчала Бренна. – Когда ему сообщили о рождении близнецов, на его лице на мгновение появилась улыбка, а потом он помрачнел и сказал:

«У меня нет дочери». Другие его жены. Сира, Брайна и эта маленькая глупая Маеве, всегда так хвастались своими внуками, а мой единственный ребенок был изгнан, и мне нельзя было слова сказать. Действительно, что я могла сказать? Я не могла даже повидать мальчиков.

– Но, – спросила Кейлин Бренну, – если Берикос имел еще трех жен и других детей, почему он так разозлился на маму за то, что она последовала зову своего сердца? Разве он не желал ей счастья?

– У Берикоса было десять сыновей от других жен, но мой ребенок – его единственная дочь. Каина была любимицей своего отца, вот почему он позволил ей уйти и вот почему никогда не мог простить то, что она отвернулась от родных очагов, – печально пояснила Бренна и продолжила:

– Однако когда ты родилась, я сказала Берикосу, что, если он не может простить римско-британского брака твоей матери, я должна покинуть племя, чтобы жить с моей дочерью. У него есть другие внуки, а у меня – только дети твоей матери. Несправедливо лишать меня дочери и права качать на коленях своих внуков. Это случилось четырнадцать лет назад. Я никогда не жалела о своем решении. Я гораздо счастливее с моей дочерью и ее семьей, чем с Берикосом и его убийственной гордостью.

Каина взяла мать за руку и крепко пожала ее. Женщины улыбнулись друг другу, затем Бренна протянула руку и ласково похлопала Кейлин по щеке.

Бракосочетание Квинта отпраздновали первого июня. К удивлению всех и его самого, он оказался достаточно умелым хозяином своих поместий, включая обширные земли жены. Он решил, что вилла у реки слишком обветшала, и разрушил ее. Его поля колосились тучным зерном. Фруктовые сады разрастались. Квинт, с комфортом устроившийся на роскошной вилле жены, прибавил в весе. Его привязанность к Антонии всех удивляла. Хотя он имел возможность взять любую рабыню для удовлетворения своих прихотей в постели, он не делал этого. Пасынки боялись и уважали его. Рабам не на что было жаловаться. Что касается Антонии, то ранней осенью она забеременела.

– Просто поразительно! – сказал Гай жене. – Бедная Гонория Порция за все годы замужества смогла родить только одного ребенка, а ее дочь созревает как дыня каждый раз, как муж переступит порог ее спальни. Ну, я должен признать, что сватовство Кейлин оказалось удачным. Мой кузен Маний должен быть благодарен мне за счастье своего сына.

Однако Квинт Друзас был совсем не тем человеком, каким казался. Приобретенное богатство только разожгло его аппетит. Правительство распадалось вместе с городами. Квинт понимал, что центральная власть скоро прикажет долго жить. Когда это произойдет, Британией начнут управлять богатые и могущественные люди. Квинт Друзас решил, что к этому времени он обязательно станет самым богатым и влиятельным человеком в Кориниуме. Он с жадностью поглядывал на поместья своего дяди Гая Друзаса Кориниума.

Антония недавно болтала о возможных браках его двоюродных братьев Тита и Флавия. Они уже баловались с девушками-рабынями в доме своего отца. Поговаривали, что один из них – и неизвестно, кто именно, поскольку они были похожи, – сделал ребенка молоденькой девочке-рабыне. Их браки означали возможность скорого появления детей, нового поколения наследников поместья Гая Друзаса Кориниума.