Околдованная

И вот теперь, приближаясь к Кэдби, он не мог не отметить, что дом и поместье выглядят так же богато и величественно, как Королевский Молверн. Какое безумие привело его сюда? У него нет никаких прав преследовать девушку.

Кроме того, он ей не ровня… Но она околдовала его одним взглядом. Он должен знать, что она жива и здорова и когда-нибудь снова будет счастлива.

Его снова приветствовал преданный слуга. Правда, откуда-то из глубины дома немедленно появился Генри Линдли и осторожно осведомился, что привело его сюда.

— Я сэр Саймон Бейтс, — начал было он, но его немедленно оборвали:

— Я знаю, кто вы, сэр. Но чего вы хотите?

— Ваша сестра… с ней все в порядке?

Он понимал, что выглядит не лучшим образом, но язык перестал слушаться, а в голове царила звенящая пустота.

— У меня три сестры, сэр Саймон, но, полагаю, вы имеете в виду младшую, леди Отем. Она вместе с матерью скорбит о потере отца и нашей дражайшей невестки.

— Могу я увидеть ее, — дерзко спросил сэр Саймон, — чтобы еще раз извиниться за все случившееся?

Первым порывом Генри было выкинуть сэра Саймона из дома. Но он взял себя в руки. Ни к чему оскорблять человека, особенно имеющего некоторую власть. Мало ли что ему взбредет в голову! Кроме того, Отем быстро от него отделается, а завтра они с матерью уезжают.

— Я отведу вас во вдовий дом, где живет моя мать, — кивнул маркиз. — Сестра сейчас там.

Удивленный столь быстрым согласием, сэр Бейтс последовал за Генри на другой конец сада, где стоял чудесный каменный двухэтажный домик. Они вошли без стука, и маркиз окликнул мать, попросив прийти в гостиную. Вперед выступил престарелый слуга во всем белом, с невиданной шапкой на голове.

— Милорд Генри! — воскликнул он с поклоном.

— Адали, это сэр Саймон Бейтс, приехавший справиться о здоровье моей сестры, — пояснил маркиз, весело сверкнув глазами.

— Вот как, милорд, — отозвался Адали.

И тут сэр Саймон не выдержал:

— Что это у тебя на голове?

— Это называется «тюрбан», сэр, — последовал холодный ответ.

— Ты чужеземец! Я так и подумал, — догадался сэр Саймон.

— Я приехал в эту страну еще до вашего рождения, сэр, но вы правы, я действительно не здешний уроженец. Мой отец был французом, а мать — индианкой. Я поступил на службу к своей госпоже, когда ей было всего несколько дней.

А теперь позвольте мне пригласить ее светлость, милорд, — обратился он к Генри и вышел из комнаты.

— Как это ваша мать терпит в своем доме иностранца! — заметил сэр Саймон.

— Мама родилась в Индии. Ее отец был императором, — пояснил Генри, крайне раздраженный бесцеремонным допросом.

В гостиной появился Фергюс Мор-Лесли с тяжелым подносом, на котором стояли графин и кубки. Вместо ливреи на нем были темные панталоны, белая сорочка и поношенная кожаная безрукавка в тон таким же ветхим коричневым башмакам.

— Я принес виски, милорд, и вино для дам. Мне налить или вы сами? — осведомился он, ставя поднос на стол.

— Спасибо, Фергюс. Мы подождем маму и сестру, — кивнул маркиз.

— Как угодно, милорд.

— Шотландец? — воскликнул гость после его ухода. — Ваша матушка держит слуг-шотландцев?!

— Мой отчим был шотландцем, сэр Саймон, — сдержанно сообщил Генри.

— О да, разумеется, — пробормотал тот, чувствуя, что снова попал впросак. Какую глупость он сотворил, явившись сюда!

Дверь гостиной снова открылась, и порог переступили обе женщины. Герцогиня тут же подошла к сыну, нежно обняла и только потом обратила взор на Бейтса.

— Адали правильно понял тебя, Генри? Это в самом деле сэр Саймон Бейтс?

— К вашим услугам, ваша светлость! — выпалил сэр Саймон.

Глаза Жасмин Лесли прищурились.

— Я обращалась не к вам, сэр, но раз уж вы набрались наглости заговорить со мной, так и быть, выскажу все, что думаю о вас!

— Мама! — предостерегающе воскликнул Генри.

— И нечего умасливать меня, Генри! Этот человек не способен держать своих людей в руках и виноват в смерти Бесс и Смайта! Вспомни, что именно он дал моей бедной дочери оружие! Как вы посмели приехать сюда, сэр, и что вам нужно?

— Хотел убедиться, что ваша дочь здорова, ваша светлость, — пробормотал сэр Саймон. — Весьма сожалею о случившемся, но на войне и не такое бывает. Я не чудовище, мадам, и у меня тоже есть две младшие сестры.

Господи помилуй, сколько лет этой женщине? Прекрасна как богиня, а на лице почти нет морщин. Так же прелестна, как дочь, молча стоявшая рядом с матерью.