Околдованная

— Но д'Олерон так… так… — начала Габи, пытаясь найти нужное слово.

— Так восхитительно мрачен и опасен, — со смешком докончила мадам Сен-Омер. — О, снова стать девятнадцатилетней и такой же прекрасной, как Отем! Что за мужчина наш неуловимый маркиз, сестричка! — Она с наслаждением причмокнула.

— Но, Антуанетт, что мы скажем Этьену? Он поистине очарован Отем! — запричитала ее сестра.

— Повторяю, кузина, не стоит ничего говорить, — вмешалась Жасмин. — Решать самой Отем, пусть она и объясняется с отвергнутыми поклонниками. Не хочу, чтобы кто-то повлиял на выбор дочери. Еще откажется вообще выходить замуж, посчитав, что на нее слишком давят.

— Ты с самого начала была за д'Олерона, — прошипела Габи, обращаясь к сестре. — Бедняжка Этьен!

— Ты права, я с самого начала была за него, — честно призналась та. — Ему давно пора жениться, и не на какой-то глупенькой бесцветной барышне, а на девушке, искрящейся страстью. Именно такой, как Отем, хотя она вполне способна отвергнуть и его, и остальных. Рано или поздно Этьен поймет, что Отем невозможно превратить в типично французскую жену, которую он так желает иметь.

Подобный брак станет несчастьем для обоих. — Она поцеловала сестру в щеку и добавила:

— Пусть сами выясняют отношения, Габи. Все когда-нибудь уладится. А вы. Жасмин, что думаете о Себастьяне?

— Я пока не составила собственного мнения. Он дерзок, нужно признать. Очень красив. Отем явно заинтригована… но время покажет.

— Откуда вам известно, что она заинтригована? — полюбопытствовала мадам Сен-Омер. — Они повстречались только сегодня, и вы еще не успели с ней поговорить.

— Нет, кузина, кажется, именно его она встретила в лесу во время прогулки. Он ошеломил ее и взволновал. Она приняла его за браконьера, но он сказал ей, что ворует… сердца!

— Похоже на Себастьяна, — хмыкнула мадам Сен-Омер.

— Откуда вы его знаете? — удивилась Жасмин.

— Его мать была моей лучшей подругой и двоюродной сестрой моего мужа Рауля. Я знала Себастьяна с самого рождения. Но теперь его родители умерли. Отправились погостить в Париж, а по возвращении домой оказалось, что оба подхватили чуму. За два дня они сгорели в жару. Себастьяну было только шестнадцать, но он принял на себя обязанности по управлению Орвилем, и его виноградники ничуть не хуже, чем в Аршамбо.

— Сколько ему лет? — спросила Жасмин.

— В августе исполнилось тридцать.

— Почему же он не женился раньше?

Мадам Сен-Омер замялась.

— Он уже был женат, — ответила вместо нее Габи. — И поверьте, более омерзительного скандала в округе не случалось.

— Себастьян не виноват, — поспешно заступилась мадам Сен-Омер. — В семнадцать лет он женился на Элиз Монпансье, единственной дочери графа Монпансье. Что можно сказать об Элиз… Ангельское личико и душа дьяволицы. Сразу после свадьбы она принялась менять любовников, причем не делала различия между конюхом и дворянином. Все, что ей было нужно, это неутомимое крепкое мужское копье. Она забеременела и поняла, что сама не знает, кто отец ребенка. Поэтому и отправилась к старой ведьме, чтобы избавиться от нежеланного плода. Уж не знаю, что та дала ей, но Элиз и ее ребенок погибли. Брак не продлился и года. С тех пор Себастьян так и не женился.

— Не забудь о Марианне Буше и ее дочери, — вкрадчиво подсказала Габи. — Она была его любовницей целых семь лет, и он признал ее дочь Седину. Этьен же достаточно осмотрителен, чтобы не выставлять напоказ своих бастардов.

Сестры обменялись злобными взглядами. Каждая преисполнилась решимости выдать Отем за своего протеже.

Жасмин рассмеялась.

— Что ж, по крайней мере мы знаем, что маркиз и герцог способны иметь детей. А как насчет графа, месье Ги? — поддразнила она.

— Дочь и сыновья-близнецы, — усмехнулся Филипп.

— 0-ля-ля! — восхитилась Жасмин, и сестры невольно заулыбались.

— Что за квартет сплетников! — покачала головой мадам Сен-Омер. — Но признаюсь, мне хотелось бы знать, каков будет исход. Возможно, Отем никто не понравится.

— Сомневаюсь, что моя дочь сумеет найти поклонников красивее и богаче, — возразила Жасмин, чем крайне обрадовала родственников, искренне хотевших помочь в столь деликатном деле.

— Завтра, — продолжала она, — мы вернемся в Бельфлер и дадим Отем время собраться с мыслями. Она прекрасно провела эти дни в Аршамбо, но теперь нуждается в уединении, чтобы как следует поразмыслить. Я скажу Этьену и Ги, чтобы не приезжали к нам по крайней мере месяц. Как по-вашему, я права?