Тайна Богов

Единственное исключение: в 1982 году Ларри Уолтерс, пенсионер из Лос-Анджелеса решил осуществить давнюю мечту – полететь, но не на самолете. Он изобрел собственный способ путешествовать по воздуху. Уолтерс привязал к удобному креслу сорок пять метеорологических шаров, наполненных гелием, каждый из которых имел метр в диаметре. Он уселся в кресло, взяв запас бутербродов, пиво и дробовик. По сигналу, его друзья отвязали веревку, удерживавшую кресло. Ларри Уолтерс собирался плавно подняться всего на тридцать метров, однако кресло, как из пушки, взлетело на пять километров.

Совершенно окоченевший Уолтерс не рискнул стрелять по шарам на такой высоте, чтобы спуститься. Горе-воздухоплавателя долго носило в облаках, пока наконец радарами лос-анджелесского аэропорта не засекли его. Уолтерс все-таки решился выстрелить в несколько шаров и сумел спуститься на землю. Но веревки, на которых висели сдутые шары, запутались в высоковольтных проводах, что вызвало короткое замыкание. Целый район Лонг-Бич остался без электричества.

Когда Уолтерс оказался на земле, его немедленно арестовали. На вопрос полицейских «Зачем вы это сделали?» он ответил: «Ну нельзя же все время сидеть без дела».

Ларри Уолтерс – единственный оставшийся в живых лауреат премии Дарвина.

Эдмонд Уэллс, Энциклопедия относительного и абсолютного знания, том VI

65. ВТОРАЯ ГОРА

С чудовищами трудно сражаться в основном потому, что возникает ощущение, что только понапрасну теряешь время.

Раньше мне не нравилось меряться силой с более быстрыми, сильными, могущественными существами, но теперь (возможно, это первые признаки приближения старости), когда мне приходится сталкиваться с чем-то подобным, я всегда думаю, что мог бы заняться чем-то другим.

Говорить. Любить. Думать. Управлять маленькими мирами так, как некоторые ухаживают за бонсай. Вот, что мне сейчас интересно.

Словно колебания моих волн замедлились.

Я все меньше люблю сюрпризы. Ни устраивать их кому-нибудь, ни получать самому.

Зато люблю ничего не делать.

Мне нравится, когда меня оставляют в покое.

Но, может быть, агрессия – это тоже способ общения? Возможно, это чудовищное дитя матери-природы пытается вступить с нами в контакт. Но делает это весьма неловко.

Она обхватывает Эдипа щупальцем, поднимает в воздух и швыряет на палубу. Не лучший способ наладить отношения с представителем другого вида.

Медуза подныривает под нос корабля и поднимает его так, что едва не переворачивает. Мы достаем анкхи. Я на секунду отключаюсь от реальности и думаю, что эта медуза-монстр, как и все мы, просто ищет любви.

Как же сказать ей: «Давайте все успокоимся и поговорим. Что именно вас беспокоит?» Ей нужно оказать поддержку. Проявить интерес к ее повседневным делам. «Как вам живется там, в глубине? Легко ли найти друга такого же размера? У вас есть дети? Чем вы занимаетесь, когда не нападаете на корабли, на которых полно людей?» Но у медузы нет рта, она не может говорить с нами, а я не такой уж большой специалист по межвидовым коммуникациям.

Битва с медузой продолжается несколько часов. Чудовище в сиреневых кружевах снова и снова пытается нас уничтожить. Из ее щупалец вылетают маленькие отравленные жала.

Зрячий полубог ранен, но это не смертельно.

Вдруг щупальце обхватывает Афродиту и поднимает над палубой. Мы спешим к ней на помощь. Град отравленных жал обрушивается на нас и не дает приблизиться. Я отсекаю щупальце выстрелом из анкха. Побледневшая Афродита укрывается вместе с нами на капитанском мостике, и мы стреляем в монстра из иллюминаторов.

Сначала настоящая Медуза Горгона, теперь это чудовище, названное ее именем. Вдруг монстр снова пытается опрокинуть парусник. И тут Эдмонда Уэллса осеняет:

– Голова! У нас есть голова Горгоны!

Никто не хочет к ней прикасаться, и тогда Эдип соглашается помочь, ведь он слеп и ему не грозит опасность превратиться в камень.

Он привязывает к поясу веревку, чтобы медуза не утащила его за борт.

Бывший царь Фив, победитель Сфинкса гордится тем, что мы ему доверили такое опасное дело. Он выходит на палубу, где извиваются сотни щупалец, похожих на тычинки кошмарного цветка.

Эдип встает на носу корабля и замирает. Щупальца яростно молотят воздух.

– Чего он ждет?

– Когда чудовище покажет из воды то, чем оно смотрит, – отвечает Уэллс.

– Но как он об этом узнает?