Тайна Богов

– Я вижу деревья, – добавляет Афродита.

– А я уже сомневался, что этот мост вообще куда-то ведет, – устало вздыхает Эдип.

– В самом деле, когда я впервые побывал в аду, мне не пришлось подвергаться таким испытаниям, – говорит Орфей.

Мы быстро идем вперед по прочным доскам. Зловоние становится слабее. И вот мы ступаем на землю.

– Спасибо, – шепчу я Афродите.

– Это получилось само собой, – отвечает она, словно извиняется за то, что спасла соперницу.

Растительность вокруг гораздо гуще, чем на том краю. Огромные деревья отбрасывают тень, и все внизу погружено во мрак. Ветер свистит в ветвях, время от времени принося с собой волны тошнотворного запаха.

Афродита крепко сжимает мою руку.

– Давайте я пойду вперед, разведаю, что там, – предлагает Орфей. – Мне кажется, я узнаю места. Если мы пойдем прямо, скоро должен появиться вход.

Я иду позади, помогаю Эдипу. Мы поднимаемся по склону горы, покрытому лесом. На том краю растительность была похожа на экваториальные джунгли, здесь же она больше напоминает северные непроходимые леса, кругом колючие кусты, дубы с кривыми ветвями.

Мы замечаем, что не одни. Услышав волчий вой, едва ли не радуемся – этот противник нам хотя бы знаком. Прибавляем шагу. Волков становится все больше.

– Они собираются в стаю, чтобы напасть на нас, – говорит Эдмонд Уэллс.

Мы останавливаемся и достаем анкхи. Вокруг продолжается невидимое нам движение.

– Они дождутся темноты, и тогда нападут, – предполагает Эдип.

В этот момент из чащи выскакивают три огромных волка. Из пасти у них капает слюна, глаза налились кровью.

Мы убиваем их выстрелами из анкхов. Но вот уже новая группа хищников с рычанием бросается вперед.

– Они, похоже, голодны.

– Осторожно, справа!

Я убиваю троих одной очередью.

Теперь волки нападают со всех сторон. Их десятки, сотни. Анкх начинает нагреваться у меня в руках, и наконец разряжается. В тот самый момент, когда волк бросается на меня, я хватаю палку и наношу ему удар, размахнувшись, будто играю в теннис. Я отчаянно сражаюсь, мои друзья тоже отбиваются от хищников, но наши силы слабеют, нас вот-вот растерзают… Но вдруг раздается музыка.

Это Орфей, который, спасаясь от волков, забрался на дерево, достал лиру. Волки прекращают кидаться на нас. Они сбиваются в стаю и слушают музыку. Мы встаем, изнемогая от усталости. Наша одежда превратилась в лохмотья.

– Играй, пожалуйста, играй, не останавливайся, – умоляет Афродита.

Орфей играет нежную мелодию, и волки ложатся на землю. Кажется, даже деревья склоняются к Орфею.

– Твоя музыка действует на них! – восхищаюсь я. – Значит, то, что говорится в твоем мифе, – правда? Как тебе это удается?

Орфей перебирает струны лиры, и волки засыпают.

– У каждого из нас есть свой дар, – отвечает Орфей. – Нужно только найти его и развивать.

Он играет другую мелодию. По деревьям пробегает дрожь, их ветви указывают нам путь.

Эдмонд Уэллс замечает в склоне горы, высоко над нашими головами, вход в пещеру, напоминающий раскрытую пасть. Два выступа, находящиеся выше, похожи на глаза, и это еще больше усиливает впечатление, что гора живая.

– Орфей, ты уверен, что это и есть вход в ад? – спрашивает Афродита.

– Во всяком случае, на Земле-1 он выглядел именно так.

Меня снова потрясает мысль, что разные миры связаны между собой. Как объяснил мне Пан, существуют как «горизонтальные» связи между мирами, находящимися на одном уровне, так и «вертикальные», между нижними и верхними мирами.

Олимпия на Эдеме – копия Олимпии на Земле-1.

Боги и чудовища – те же, что в мифах Древней Греции Земли-1.

Страны и цивилизации очень тоже похожи.

Значит, Земля-1 – это основной «источник ссылок»?

Нет, Земля-1 сама находится под влиянием соседних, верхних и нижних миров. Пан дал мне один из ключей к познанию Вселенной.

Земля-1 – шахматная доска, вокруг которой множество других таких же досок. Соединенных невидимыми ветвями.

– Мишель, о чем ты задумался? – спрашивает Афродита.

Она машинально поглаживает морщинки у глаз, словно надеется, что ей удастся стереть их.

– О тебе, – отвечаю я.

– Я счастлива, что мне удалось спасти твою маленькую планету.

Но в ее голосе я слышу некоторое сожаление.

Я стараюсь снова ощутить Здесь и Сейчас. В этом Здесь и Сейчас я переживаю самое опасное приключение вместе с самой красивой женщиной. Одно только «но»: теперь физическая красота не имеет для меня никакого значения.