Мое сердце

— Франсуа Стюарт-Хэпберн! — сказал король. — Вы говорите о моем старом друге Франсуа Стюарт-Хэпберне!

— Вы знаете Фрэнсиса? — удивилась Велвет.

— Очень давно, так много лет, что мне даже не хочется признаваться. Это же о нем идет речь, не так ли? Франсуа — единственный человек на всем белом свете, кто так ужасает и злит Джеймса Стюарта. Их взаимоотношения имеют долгую историю и всегда были напряженными, так как Джеймс Стюарт вечно завидовал своему кузену.

— Он поставил его вне закона и конфисковал все его владения, — сказала Велвет, — и все это было сделано из-за злобы, так как король домогается женщины, которую Фрэнсис любит.

— А! — воскликнул Генрих Наваррский, и по его голосу было ясно, что он все понял. — Так это женщина! Никогда не подумал бы такого о Джеймсе Стюарте. Я не слышал, что он большой охотник до женщин.

— Он делает вид, что верен королеве Анне, — ответила Велвет, — но на самом деле довольно долго добивался благосклонности именно этой женщины. В конце концов она сбежала от него, чтобы быть с Фрэнсисом, который хочет жениться на ней.

— А!.. — опять воскликнул Генрих Наваррский. — Так, значит, эта женщина не только отказала королю, но еще и предпочла его постоянного соперника? Чудовищное оскорбление! Нечего сомневаться, что король тут же впал в бешенство. Но как вы, моя дорогая, оказались замешанной в этот водоворот страстей?

Прежде чем ответить, Велвет глубоко вздохнула.

— Монсеньор, я не могу сказать ничего больше, пока вы не поклянетесь, что не выдадите меня Джеймсу Стюарту. Франция и Шотландия ведь союзники, насколько я знаю.

Генрих улыбнулся:

— Мы союзники, дорогая, потому что нам доставляет удовольствие помогать скоттам против англичан. Точно так же обстоит дело и с испанцами. Они рады помочь ирландцам в борьбе против тех же англичан. Это союзничество гроша ломаного не стоит. Только и всего. Так что я могу смело дать вам слово короля, дорогая, что мы не выдадим вас.

— Я бы предпочла иметь слово Генриха Наваррского, монсеньор, — ответила Велвет. — На слово короля не всегда можно положиться. Простите меня, я не хотела вас обидеть, но так всегда говорила моя мать, а она мудрейшая из всех женщин, каких я знаю.

Король грустно улыбнулся:

— Ваша мать и правда мудрая женщина, дорогая. Очень хорошо, тогда я даю вам слово Генриха Наваррского. Что бы вы мне ни рассказали, все это останется тайной. Я не предам вас и, уж конечно, не предам своего старинного друга Франсуа Стюарт-Хэпберна. Но взамен я потребую от вас одно одолжение.

— Все что угодно, монсеньор! — поклялась Велвет. Король рассмеялся.

— Все что угодно? — спросил он.

— Ну, в пределах разумного, конечно, — поправилась Велвет.

— Тогда мы, с вашего разрешения, заберемся под одеяло, дорогая, так как я уже окоченел в этой ночной рубашке, которую вы насквозь промочили своими слезами. Мне надо согреться, иначе утром меня будет трепать лихорадка.

— О Господи! Вам надо немедленно снять эту мокрую рубашку, монсеньор! — участливо воскликнула Велвет.

Она выскользнула из его рук и, подбежав к сундуку, стоявшему в изножье постели, открыла его и вытащила другую шелковую ночную рубашку.

— Это спальня моих родителей, — объяснила она, — а ночные аксессуары принадлежат моему отцу. — Протянув ему рубашку, она улыбнулась:

— Я не буду подглядывать. Скажите, когда будете готовы.

Король с облегчением переоделся в сухую ночную рубашку и, нырнув под одеяло, позвал:

— Все в порядке, дорогая, лезьте сюда. Даме в вашем деликатном положении ни к чему мерзнуть.

На этот раз Велвет даже в голову не пришло спросить, будет ли он вести себя как следует. Она просто не допускала ничего другого. Удобно устроившись рядом с ним, она начала свою историю:

— Фрэнсис тайно отправился на север в конце лета, чтобы встретиться с графом Хантли. В ночь перед этим он заночевал у нас, прежде чем ехать дальше в сопровождении моего мужа, который взял с собой почти всех своих людей, чтобы по мере возможности защитить его. Мой муж приходится Фрэнсису кузеном, он также кузен Хантли и самого короля.

— Кто же ваш муж? — прервал ее Генрих Наваррский.

— Мой муж Александр Гордон, граф Брок-Кэрнский, — объяснила Велвет. — У Алекса из всей его семьи в живых осталась только сестра Анабелла. Ее муж Ян Грант решил, что если он похитит меня, то сможет заставить Фрэнсиса сдаться. Тогда Ян передал бы его Мэйтланду и получил обещанную за его голову королем награду.