— Добрый день, — поздоровался он.
— День добрый, — ответил я.
— Не возражаете, если я здесь покурю?
— Да, конечно. Не стесняйтесь.
Он сел рядом, достал из кармана брюк «Севен стар» и прикурил от спички. Затушил ее и бросил в пепельницу.
— Я с двадцать шестого этажа, — неспешно выпустив клуб дыма, произнес он. — Живу с семьей сына, но они жалуются, что, если буду курить в квартире, все пропахнет никотином. Вот я и хожу сюда покурить. А вы курите?
— Нет, уже лет двенадцать как бросил.
— Мне тоже ничто не мешает бросить. Сколько я там курю — всего несколько штук в день. Захочу — брошу в любой момент. Только вот… сходить за сигаретами на улицу, выйти из квартиры, специально прийти сюда, покурить… За всей этой мелкой суетой время течет размеренно. Двигаешься, не забиваешь голову всякой ерундой.
— Иными словами, продолжаете курить ради здоровья.
— Именно так.
— Вы говорили, живете на двадцать шестом?
— Да.
— Тогда, наверное, знаете господина Курумидзаву из две тысячи шестьсот девятой?
— Да, знаю. Мужчина в очках. Работал, кажется, в «Соломон бразерз»…
— «Меррилл Линч», — поправил я.
— Точно, «Меррилл Линч». Несколько раз доводилось здесь с ним поговорить. Бывало, сиживал на этой скамейке.
— А что он тут делал?
— Ну-у… этого я не знаю. Просто сидел, думал… Вроде не курил.
— О чем-нибудь размышлял?
— Не знаю… В чем тут разница — задумчивость… размышления… Мы ежедневно размышляем о разных вещах. Причем живем ни в коем случае не для размышлений, но и вряд ли размышляем для того, чтобы жить. Это противоречит теории Паскаля, но порой мы, пожалуй, наоборот, размышляем с целью не утруждать себя жизнью. И задумчивость наша, быть может, бессознательно уравнивает такое противодействие. В любом случае вопрос не из легких.
Сказав это, старик глубоко затянулся. Я поинтересовался:
— А господин Курумидзава, случайно, не рассказывал о трудностях на работе, семейных ссорах?
Старик покачал головой, стряхивая пепел.
— Как вам известно, вода всегда течет по кратчайшему пути, предоставленному ей. Однако в некоторых случаях кратчайший путь создается самой водой. Мысли человека — они похожи на воду. Мне всегда так казалось… Однако ваш вопрос требует ответа. Мне ни разу не доводилось вести с господином Курумидзавой разговоры на такие темы. Лишь по мелочам… о погоде, правилах проживания в доме.
— Понятно. Извините, что отнял у вас время.
— Порой мы не нуждаемся в словах, — сказал старик, похоже не услышав меня. — Но, с другой стороны, слова, я убежден, постоянно нуждаются в нашем посредничестве. Не будь нас, не будет смысла их существования. Разве не так? Они станут словами, непроизносимыми вечно, а непроизносимые слова уже не слова.
— Именно так, — сказал я.
— Это тезис, над которым стоит размышлять снова и снова.
— Как над катехизисом дзен-буддизма.
— Именно, — кивнув, ответил старик. Докурив сигарету, он встал и направился к себе.
— Ну, будьте здоровы, — попрощался он.
— До свидания.
Когда я поднялся на лестничную площадку между 25-м и 26-м этажами в пятницу в третьем часу дня, там на диване сидела и разглядывала себя в зеркале маленькая девочка. При этом она что-то напевала. По возрасту — едва поступила в начальную школу. В розовой маечке, коротких джинсах, с рюкзачком за спиной и панамой на коленях.
— Здравствуй, — сказал я.
— Здравствуй, — прервавшись, ответила она. Признаться, я бы с радостью присел рядом, но не
хотелось сомнительно выглядеть в глазах случайного прохожего, и я завел разговор издали, прислонившись к стене возле окна.
— Уже из школы? — поинтересовался я.
— О школе и слышать ничего не хочу, — заявила она. Вполне безапелляционно так заявила.
— Ладно, о школе не буду, — ответил я. — А ты в этом доме живешь?
— Да, живу, — сказала она. — На двадцать седьмом.
— И что, ходишь вверх-вниз по лестнице?
— Просто в лифте воняет…
— И поэтому ты ходишь пешком на двадцать седьмой?
Девочка убедительно кивнула собственному отражению.
— Ну, не всегда. Время от времени.
— А ноги не устают?
Девочка на мой вопрос не ответила.
— Дяденька, а знаешь, из всех зеркал в доме тут отражение самое красивое. К тому же совсем не такое, как у нас дома.
— И чем же оно отличается?