Дыхание богов

Зачем идти вперед? Зачем нужна встреча с Великим Богом? Зачем думать, если все явилось из ничего и все заканчивается ничем? Лучше положить конец этой суете. Наверное, горгона была права. Возможно, стать неподвижным изваянием – все равно что навсегда застыть в одной из асан.

Ноги сами несут меня, коридор заканчивается, и я оказываюсь на склоне горы.

У моих ног глубокий овраг.

Я заглядываю в пустоту.

Внизу я вижу Сфинкса. Еще ниже домик Геры, дальше статуи горгоны, маленькие оранжевые вулканы, а еще ниже маленькую белую точку – это Олимпия.

Если прыгнуть отсюда, падение будет долгим.

Я начинаю решительно карабкаться вверх.

Склон становится все более отвесным. Я подтягиваюсь на руках. Мне холодно. Я ищу, за что уцепиться, чтобы продолжить восхождение. Каждое движение вверх дается все труднее. Я отбил все пальцы о камни.

Я нашариваю ногой опору, но камень выскальзывает. Я теряю равновесие и падаю. В последний момент мне удается ухватиться за какой-то выступ. Подо мной пропасть. Если я упаду, то пролечу не меньше сотни метров.

Неужели я теперь потреплю поражение?

Я замер, вцепившись в скалу. Руки затекли, мышцы сводит. Я делаю все, что могу, изо всех сил пытаюсь подтянуться, но мне не хватает опоры.

Сейчас я отпущу руки.

Если сейчас кто-то сочиняет мои приключения, я прошу его перестать меня мучить. Если читатель читает роман обо мне, я прошу перестать читать. Я не хочу продолжения. У меня такое впечатление, что меня подвергают все более суровым испытаниям. Все, хватит! Я отказываюсь принимать участие в этом балагане. Роман обойдется без меня.

Я разжимаю пальцы.

И тут меня хватает мощная рука.

– Я же говорил тебе, ни в коем случае не лезь наверх!

Я поднимаю голову, чтобы увидеть, кто меня спас. Я не верю своим глазам. Это…

Он крепко держит меня и втаскивает на площадку.

Жюль Верн!

На нем рваная прожженная тога, в которой я видел его во время нашей первой встречи. Взгляд его светлых глаз ясен, вокруг глаз веселые морщинки.

– Я… Я думал, вы умерли, – бормочу я.

– Это не значит, что меня можно было не слушаться, – строго говорит он.

– Я видел ваше израненное тело, распростертое в долине. Вы упали с огромной высоты.

– Да, для смертного – это смертельно. Но мы все-таки не смертные. После смерти, как тебе известно, нас забирают кентавры, приносят к Гермафродиту, и он превращает нас в химер. Но если ты не попадешь к нему…

Я внезапно вспоминаю, что многие мои раны заживали необыкновенно быстро. Рана на щиколотке совершенно прошла.

Жюль Верн кивает.

– Мы все-таки боги. Через некоторое время наша плоть восстанавливается.

– Но следы копыт? Вас унес кентавр.

Жюль Верн хитро смотрит на меня.

– У каждой химеры есть душа. Это живые существа. Посмотри в глаза кентаврам, херувимам, грифонам. Даже Старшие боги… все они были когда-то такими же, как мы. Существами со своими собственными убеждениями.

Верно. Сморкмуха много раз помогала мне. Значит, среди химер тоже есть непокорные.

– Кентавр, который явился, чтобы забрать меня, был раньше Эдгаром Алланом По, учеником из предыдущего, американского набора. Он тоже был писателем и из чувства солидарности не отвез меня в южный квартал к Гермафродиту, а предоставил укрытие, пока рана не зарубцевалась. Он даже лечил меня.

– Здесь можно лечить?

– Конечно! Светлячками из голубого леса. Они наполняют рану светом, который ускоряет процессы заживления.

Жюль Верн поднимет тогу и показывает живот, на котором нет даже шрама.

– Свет – это универсальное средство.

– Свет?

– Да, конечно.

– Люди всегда почему-то думают, что нужно стремиться к любви. Это совершенно неверно, нужно стремиться к свету. Любовь субъективна, она может превратиться в собственную противоположность и стать ненавистью, непониманием, ревностью, шовинизмом. А свет – это то, что никогда не меняется.

– Как вы попали сюда?

– После того, как я выздоровел, Эдгар Аллан По прятал меня. Мы решили подняться по северному склону при помощи альпинистского снаряжения. Но он кентавр, он не смог уйти далеко, и его схватили грифоны. Там все находится под их контролем. Я сумел спрятаться в горах и продолжаю восхождение, когда стемнеет. Я питаюсь ягодами и цветами. Исследования о том, как выжить на необитаемом острове, оказались полезными. Я знаю, что съедобно, а что нет. Но главный мой секрет – я все делаю медленно. Любой может подняться быстро. А я поднимаюсь медленно, но уверенно.