По велению короля

Роджер Колби густо покраснел от столь неожиданного, но справедливого упрека.

– О нет, Армстронг, я не считаю вас глупцом, но уверен, что вы отдаете свою верность не тому королю. Раны Христовы, о чем вы только думаете! Он прикончил собственного отца, чтобы получить трон!

– О нет! Он не виноват в гибели короля Якова Третьего, – покачал головой лэрд. – Мы так и не смогли допытаться, кто убил несчастного, кроме того, что этот человек скрывался под обличьем священника и две женщины привели его к раненому, в котором, по ужасной случайности, не узнали своего короля. Если кто-то подослал наемного убийцу и если этот убийца вообразил, будто, свершив преступление, получит шанс втереться в милость к знатному лорду, наружу ничего не выплыло. Он так и не явился получать награду. Не посмел признаться в своем деянии, видя, как глубоко скорбит молодой король. Недаром он носит под одеждой железную кольчугу – в знак раскаяния и с тем, чтобы всегда помнить о том, что произошло. Что же до вашего короля… и на его руках достаточно крови. Потолкуем о смерти короля Ричарда и многих славных сынов Англии?

– Даже если вы отказываетесь присоединиться к нам, найдется немало людей, которые не откажутся от моего предложения. Кончится тем, что мы поднимем мятеж на границе. Говорите, в последнее время набеги участились? Скоро станет еще хуже. Но вы получите защиту, если заключите со мной союз. Шотландцам не обязательно знать об этом. Зато ни один английский приграничный лорд больше вас не потревожит.

– Вы ищете моего сотрудничества и все же намереваетесь сохранить в тайне мое участие в ваших гнусных планах? – Лэрд покачал головой: – Вы либо безумны, либо безрассудны и доведены до отчаяния. А может, все вместе. Повторяю: нет, нет и нет. Я верный подданный своего короля. И скажу вам, что передумал. Когда буря закончится, мы с моими людьми лично проводим вас до английской границы.

С этими словами Дункан встал и позвал Сима, Управитель не заставил себя ждать.

– Сим, покажи лорду Колби, где он будет сегодня спать, – приказал хозяин и притянул Эллен к себе. – А вам, милорд, спокойной ночи.

И, не оглянувшись на англичанина, он вместе с женой стал подниматься наверх. Его трясло от гнева, но лицо оставалось бесстрастным.

Эллен почувствовала, как разозлен муж. Едва они вошли в спальню, она повернулась к нему, и его руки тут же сомкнулись на ее талии.

– Он вел себя оскорбительно с той минуты, когда непрошеным явился в Даффдур, – объявила она. – Его требования невыносимы. Будь он благородным человеком, не стал бы искать предателей среди шотландцев, И это дурно говорит о Генрихе Тюдоре.

Она подняла руку и погладила его мужественное лицо.

– Не расстраивайся, дорогой. И пусть твой гнев выльется страстью. Страстью ко мне.

Она коснулась губами его губ и прижалась к груди. Лэрд мгновенно ощутил, как тает его ярость, и крепко поцеловал жену.

– Какой магией ты опутала меня, ведьма с гор?

Его тело уже отвечало на безмолвное приглашение этой очаровательной женщины. Прошло несколько недель с той ночи, когда они в последний раз были близки.

Дункан стал осыпать поцелуями личико жены, одновременно принимаясь расшнуровывать ее блузу.

– М-м-м… – пробормотала Эллен, гладя его восставшую плоть. – О, какой дерзкий и жадный паренек!

Его ладонь скользнула в вырез блузы, раздвинула ворот сорочки и нашла мягкую, округлую, маленькую грудь. Дункане первого взгляда влюбился в эти груди, такие нежные и пухленькие, как пара голубок.

Большой палец потер набухающий сосок.

Эллен стала извиваться. Она давно обнаружила, как чувствительны ее груди к ласкам мужа. Он разжигал в ней огонь, и она уже ощущала влагу, скопившуюся между бедрами. Лэрд, нетерпеливо зарычав, рванул блузу вместе с сорочкой, чтобы наконец завладеть этими соблазнительными грудями. Сжав тонкую талию жены, он поднял ее, чтобы провести языком по ложбинке между восхитительными холмиками. Как сладка на вкус ее плоть!

Чуть повернув голову, он прикусил, губами тугой сосок и стал неторопливо сосать.

Эллен что-то довольно пробормотала, когда он задел сосок зубами. Не отрывая рта, он прошел через всю комнату и уложил Эллен на кровать. Теперь, освободив руки, Дункан расстегнул, пояс ее штанов и спустил их до сапог, И снова вобрал в рот ее соски, сначала один, потом другой.

Эллен изнемогала от вожделения и стонала все громче.

Может, это не любовь, но он хотел ее и хотел сейчас. Он не успел снять с нее сапожки, а спустившиеся штаны не давали ей раздвинуть ноги шире. Тогда Дункан на мгновение отстранился, перевернул ее на живот, в восторге от того, что она поняла его намерения, а сам опустился на колени. Дункан спустил свои штаны, сжал бедра Эллен и вонзился в нее, почти зарыдав, когда стенки ее тугого лона сомкнулись вокруг его вздыбленной плоти. Он застонал, и она эхом откликнулась на стон, когда он стал с силой входить в нее.