Наследие Ван Аленов

Она не была фокусником, но не было ни одной причины оставаться пойманной в ловушке из-за своего собственного страха. Двигай ими. Двигай. Твоими. Руками. О, боже. Они весят три тысячи фунтов. Я не могу сделать это. Не могу. Не могу. Но я должна.

Сделай это!

Она вспомнила, как тяжело было выучиться делать четырехбазовую пирамиду скорпион, одно из самых сложнейших движений в черлидерстве. Оно требовало строгую координацию и навыков в создании других трапеций. Блисс была единственной из команды поддержки, кому удалось сделать это. Она вспомнила, как страшно ей было в первый раз. Если бы она не соединяла руками на основной базе, то она упала бы; если бы она промазала с задней страховкой на растяжке, она бы упала; если бы она неверно балансировала на левой ноге, она бы упала.

Но она может. Будет стоять с ногой, поднятой выше головы и продержится в этой позе, пока ее не подбросят вверх, и она не совершит тройной прыжок с кувырком и приземлится на ноги.

Очень жаль в Дачезне не было команды. Блисс пыталась начать, но никто не заинтересовался. Снобы! Они не понимали, что потеряли. Осознание большой игры. Ожидание толпы. Трепет перед выходом на поле, прыжки с помпонами, рев трибун, зависть и восхищение. По пятницам болельщицам было разрешено носить свою униформу на занятия. Это было сродни короне. Скорпион.

Она прибила его.

Если я могу сделать так, то смогу сделать это, сказала она себе.

Двигаться. Твоя. Рука! Она могла чувствовать челку на лице. Посетитель не возился со стрижкой или маникюром.Блисс было досадно. Все, что она делала, чтобывыглядеть круто спустились в канализацию. Волосы у нее были дикие и необузданные, грубые на ощупь. Она должна была сделать что-нибудь с ней.

Там. Урргх! Рука вырвалась, двигаясь как марионетка, как марионетка на нитях. Но она сделала это. Ее рука неловко задел ее волосы, переехала чуть дальше от глаз.

Итак.

Я могу сделать это.

Я могу контролировать свое тело. Это будет сложно и болезненно и медленно, но я могу сделать это. Я больше не вне игры.

Теперь всё, что ей нужно было сделать, это заново научиться ходить.

Проводник

На протяжении почти семидесяти лет, Кристофер Андерсон верно служил Лоуренсу Ван Алену. Он был тем, кто отвез Шайлер в больницу, чтобы надлежащим образом осмотреть ее руку после того, как они вернулись из Корковадо с новостями о кончине своего хозяина. Любезный джентльмен всегда поражал Шайлер своей проворностью, особенно для пожилого, но после смерти Лоуренса казалось, что возраст, наконец, догнал его. Он был хрупким и сейчас шел с палочкой.

Андерсон посетил ее вчера у Оливера, у которого она гостила после возвращения из Южной Америки. Она не имела мужества, вернуться в Brownstone на 101 улице. Было больно знать, что там не будет Лоуренса пыхтящего свою сигару в кабинете. Дедушкин проводник посоветовал ей покинуть страну как можно скорее. Он читал стенограмму расследования. "Вы не можете рисковать. Никто не знает, что произойдет завтра. Было бы лучше, если бы вы уехали сейчас и исчезли прежде, чем они отреклись от вас, как от предателей.

"Я же говорил," сказал Оливер многозначительно глядя на Шайлер.

"Но куда мы поедем?" спросила она.

"Куда угодно. Не оставайтесь на месте дольше, чем семьдесят два часа. Венаторы быстры, но они будут использовать the glom, чтобы найти вас, и это будет замедлять их немного. Куда ни пойдете, убедитесь, что вы окажетесь в Париже в августе следующего года ".

"Почему Париж?" спросила Шайлер.

"Полный Европейских Совет собирается каждые два года для гранд-вечеринки и конгресса", пояснил Андерсон. "Лоуренс планирщвал присутствовать на двухгодичных совещаниях. Вы должны занять его место. Графиня примет вас. Конклавы были разобщены с тех пор, как голубая кровь покинула Старый Свет. Она никогда не верила в Михаила и Совет Нью-Йорка. Она будет еще меньше верить теперь, когда услышит о кончине Лоуренса. Она была одной из его старых друзей ".

Графиня была подругой Корделии, как Шайлер поняла позже. Она смутно помнила королевскую чету: их величественный дом оказывал большее впечатление. Она не думала ничего особенного из них кроме того, что они казались, добрыми и очень богатыми, как и все в кругу Корделии. Теперь Шайлер поняла, что они особенные. Графиня была замужем за покойнвм принцем Генри, который был бы королем Франции спасшемся в революцию. Генри был регисом европейского конклава. После завершения его цикла, королева взяла на себя титул.