Наследие Ван Аленов

" Как скажешь," закатив глаза, ответила Мими.

Ну вот. Наконец- то он наступил. День соединения. Она надела платье своей мечты. Сделанный на заказ шедевр: настоящий Бальтазар Вердуго. Сшитый из 50 ярдов самого лучшего парижского шелкового джакарда, сотканное из десятков маленьких розовых бутончиков,показных пайеток, антикварных кружев и страусиных перьев, 200 000 часов ушло на само изготовление, не учитывая 1 000 часов, потраченных на вышивку бельгийскими монашками. В сумочку она положила четки: те самые, что она надевала на последнее соединение, в Ньюпорте. Серьги с алмазами и жемчужинами от Бучелатти были единственным ее украшением. Мими взглянула на свое отражение в зеркале заднего вида, любуясь своими красными сочными губами, видевшимися из под вуали.Она выглядела безукоризненно, если бы только так себя и чувствовала. Вместо этого, Мими интересовало, не делает ли она самую большую ошибку в своей жизни.

Связи созданы, что бы их разбивать. Так же как и правила.

Машина подъехала к церкви. Внутри ее ожидает все Сообщество. Вампиры сегодня будут праздновать. Будут танцы и фейерверки, множество тостов за счастливую пару. Все было идеально спланировано. Все,что от нее требовалось, так это вжиться в роль. Ей бы это удалось, если бы не голос Кингсли у нее в голове.

Мими вышла из машины и внезапный поток ветра поднял с ее лица вуаль. Мама отвела ее в прихожую, где она должна была дожидаться своего выхода.

В церкви лучшие подруги невесты медленно шли по проходу, за ними следовали маленькие девочки в нарядах лепестков.

Тринити повернулась, что бы дать последнее материнское напутствие дочери.: " Иди прямо.Не сутулься. И, ради Бога, да улыбнись ты! Это же твое соединение!"

Потом она тоже вошла в дверь и прошла по проходу. Дверь за ней закрылась и Мими осталась одна. Наконец Мими услышала оркестр, играющий первые аккорды " Свадебного Марша" Вагнера. Затем приставы открыли двери и Мими направилась к порогу. Толпа издала высоко оценивающий вдох, когда Мими появилась в своем фантастическом платье. Но вместо того, чтобы признать свой триумф самой красивой невесты Нью- Йорка, Мими смотрела вперед, как и Джек, такой высокий и прямой, стоящий у алтаря. Их взгляды встретились, а он даже не улыбнулся.

" Давай закончим с этим побыстрее."

Его слова были,как нож в сердце. Он меня не любит. И никогда не любил. Не так,как он любит Шайлер. Не так, как он любил Аллегру. Он всегда приносил с собой на соединение этот мрак. Это сожаление и неуверенность, сомнение и отчаяние. Она не могла этого отрицать. Она знала своего близнеца, и знала, что он чувствует, и это не была радость или хотя бы облегчение. Что же я делаю?

" Готова?" Форсайт Ллевеллин внезапно произнес за ее спиной. О,да, она вспомнила, как Форсайт предложил повести ее к алтарю, а она согласилась.

И дальше больше ничего. Как в тумане, Мими взяла его под руку, а слова Джека все еще эхом отзывались в голове. Она шла,как зомби, по проходу не замечая ни вспышек камер, ни удовлетворительного перешептывания толпы, которую трудно чем-то удивить.

Где- то на пол пути она заметила того, кого не ожидала увидеть, почти наступив на атлас пятками, она замерла.

Кингсли Мартин стоял, со скрещенными на груди руками, в конце ряда скамеек. Он так же был одет в смокинг. Как и любой другой гость. Что он здесь делает? Он должен быть в Париже! Он собирался уехать! Он смотрел прямо на Мими.

Она слышала его голос ясно и отчетливо в своей голове." Брось его."

" Зачем? Что ты можешь мне пообещать?"

" Ничего. И все. Жизнь, полную опасностей и приключений. Шанс быть самой собой. Брось его. Иди со мной."

Он действительно нервничал. Она уже сделала свой выбор! Она не может оставить своего близнеца посреди церемонии, на виду у всего Сообщества! Они будут смеяться над этим веками, она это точно знала. За кого он ее принимает? Он ухмылялся? Определенно да. Он знал, что заставлял ее испытывать неловкость. Ну, она ему покажет. Она бросит это ему в лицо, заставит его желать этого… он никогда…

О чем она думала? Кингсли был здесь. Не имеет значения,что он сказал, его действия говорили больше, чем его бойкость. Он должен быть в Париже, но вместо этого он здесь, в церкви, на церемонии, поэтому возможно, только возможно, он что-то к ней чувствует, что-то настоящее и искреннее и прекрасное и что-то,что он не может отрицать, не важно сколько бы шуточек он не отпускал по этому поводу.

Возможно он был здесь, потому что любил ее.