Розамунда, любовница короля

– – Но что теперь будет? – тревожилась Мейбл. – Разве не ты сказал, что Хью позаботился о нашей Розамунде? Что он сделал такого, против чего твой брат бессилен?

– Немного терпения, жена, – хмыкнул Эдмунд. – Я буду держать язык за зубами до нужного момента. Обещаю, что Генри останется в дураках и ничего не сможет предпринять. Ни Розамунда, ни Фрайарсгейт никогда ему не достанутся.

– Если для того чтобы увидеть чудо, нужно потерпеть, я все вытерплю, – пообещала Мейбл, снова вставая и принимаясь расшнуровывать платье. – Уже поздно. До утра осталось немного. Пойдем в постель, муженек.

– Согласен, – кивнул он, тоже вставая. – Завтра нас ждет долгий и трудный день.

Глава 3

– Твой муж мертв? – притворно удивился Генри Болтон. – Но в таком случае, племянница, мне не понадобится его подпись, чтобы выдать тебя за своего сына, не так ли?

Ты снова под моей опекой и будешь делать, как тебе ведено. – Он широко улыбнулся девочке. – Давай поскорее похороним его и покончим с этим. Думаю, мне стоит взять тебя с собой в Оттерли, чтобы наставить в правилах хорошего поведения, подобающего достойной жене. Хью вбил тебе в голову идеи, не подобающие твоему положению. Я же пойду против своих правил и поручу присматривать за Фрайарсгейтом бастарду моего отца, Эдмунду Болтону.

– Погребение состоится на закате, – твердо ответила Розамунда. – Арендаторы хотят оказать Хью последние почести и поэтому с самого рассвета приходят в дом.

Она говорила медленно и размеренно, хотя сердце трепыхалось, как пойманная птичка. Она просто сбежит, прежде чем позволит Генри Болтону разлучить ее с Фрайарсгейтом.

Но Розамунда доверяла Эдмунду так же беззаветно, как Хью, упокой Господь его безгрешную душу.

– Если хочешь опустить его в землю вечером, мне придется остаться еще на одну ночь, – пожаловался Генри.

– Хью Кэбот был мне хорошим супругом, а здешним обитателям – добрым хозяином, дядюшка. И поэтому заслуживает достойных похорон. Я не позволю наспех бросить его в яму и засыпать землей только потому, что это устраивает тебя и твое отродье, – резко бросила Розамунда. Она была бледна как смерть. Под глазами темнели круги.

– О, как знаешь, – мрачно буркнул Генри. – Совсем неплохо провести еще одну ночь вдали от Мейвис и ее постоянного нытья. Но утром мы уезжаем, Розамунда.

– Вряд ли я смогу так быстро собраться, – запротестовала она. – Кроме того, завтра утром священник прочтет завещание Хью.

– Его завещание ничего не изменит, племянница, – злобно пропыхтел Генри с таким негодующим видом, что мясистые щеки затряслись.

– Он был моим супругом и имел на меня все права. Я должна повиноваться его последним желаниям, каковы бы они ни были, – мило улыбнулась Розамунда.

– Его желания совершенно не важны. Я твой ближайший родственник. С этой минуты ты – моя подопечная, каковой была всегда, со смерти твоих родителей. Закон, Божий и человеческий, гласит, что ты должна повиноваться моим приказам, и я ничего не желаю больше слышать!

Генри потянулся к чаше с вином и, выпив содержимое одним глотком, стукнул чашей о столешницу.

– Ты поняла меня, племянница? Я твой хозяин, и никто другой.

– Последняя воля моего мужа будет исполнена, – решительно заявила Розамунда и, повернувшись, покинула зал.

– Дрянная сучонка! – прошипел Генри. – Придется пороть ее кнутом каждый день, пока ее дьявольская гордость не будет сломлена. Ну а потом я буду драть ее дважды в неделю, чтобы не забывала, в чьих руках ее судьба. Да, девчонке нужна твердая рука и неуклонная дисциплина. Все это она получит в моем доме.

Кроме того, он заметил, что у нее растут груди. Это означает, что ее связь с луной прерывается ежемесячно. Нельзя с нее глаз спускать, иначе она опозорит семью. Она должна оставаться девственницей до тех пор, пока Генри не сможет ее объездить!

Он намеревался положить сына в постель к племяннице, когда ему исполнится двенадцать. Розамунде к тому времени будет двадцать. Ничего, он раздобудет пояс целомудрия и наденет на племянницу, чтобы не беспокоиться о ее добродетели. Именно его внук унаследует Фрайарсгейт, иного он не допустит.

Он хмуро уставился на слугу, стоявшего рядом, и тот поспешил налить ему вина. Генри Болтон выпил, рыгнул и, поднявшись, взглянул на тело Хью Кэбота.

Жители Фрайарсгейта один за другим длинной цепочкой проходили мимо гроба. Лица у всех были грустными, многие, не скрываясь, плакали. О чем они рыдают? Хью Кэбот был чужаком и женился на Розамунде, чтобы сберечь Фрайарсгейт для Генри. Вероятно, он распустил здешних обитателей. Они скорбят по нему, потому что боятся нового строгого хозяина, только и всего.