Новая любовь Розамунды

— Патрик?

— Нет, это повелитель твоего сердца! — ответил граф, и Розамунда повернулась к нему лицом, и он припал к ее губам медленным, нежным поцелуем.

— Как приятно, — прошептала она, слегка отстранив его. Мне так не хватало этой роскоши: лежать в постели с вами, милорд!

— А чего тебе еще не хватало? — лукаво спросил Патрик, чувствуя, как от возбуждения восстает его плоть. — Черт побери! — непроизвольно вырвалось у него.

Розамунда тихо рассмеялась в ответ:

— Я ничуть не лучше тебя, милорд! — Она протянула руку и погладила его отвердевшую плоть. — Я больше чем готова, Патрик. Я просто скончаюсь на месте, если ты сию же минуту не войдешь в меня!

Патрик провел рукой внизу ее живота. Там было горячо и влажно. Патрик медленно ввел свое копье в ее лоно и начал двигать бедрами, с каждым разом усиливая удар.

— Розамунда! Розамунда! — повторял он со сладостными стонами. Наконец сильная струя его семени оросила лоно Розамунды. — Я не стану извиняться, милая, — сказал Патрик, отдышавшись. — Теперь, когда удовлетворен самый сильный голод, мы можем начать снова. Мы будем делать все медленно, так медленно, что ты будешь плакать от счастья. — И он вышел из нее.

Из груди Розамунды вырвался долгий прерывистый вздох.

— Мне так не хватаю тебя, Патрик. Прости мое нетерпение! — Она оперлась на локоть и заглянула графу в лицо. — Я так люблю тебя и сожалею о том, что нам не дано иметь детей.

— И я тоже, — сказал граф и привлек Розамунду к себе. Ее золотисто-каштановая головка послушно легла ему на грудь. — Твои дочери похожи на тебя, Розамунда?

— Говорят, что Филиппа и Бэнон пошли в меня, а Бесси нет. Она папина дочка. Оуэн Мередит был хорошим отцом. И ты, мне кажется, тоже был хорошим отцом своим детям.

— Во всяком случае, я старался, — добавил Патрик. — Если любить всем сердцем своих детей — значит быть им хорошим отцом, то да, потому что я горячо любил их обоих. Утрата Жанет разбила мое сердце. Но теперь, хотя я снова оказался здесь, благодаря тебе, милая, все воспринимается по-другому. Я помню всю горечь и боль того времени, но они уже не ранят меня так жестоко. Ты ведь знаешь, что мы пытались ее спасти, но у нас ничего не вышло.

— Ты так и не рассказал мне, как это случилось, — сказала Розамунда.

— А что тут рассказывать? Жанет похитили работорговцы и продали на большом рынке в Кандии за баснословные деньги. Она была совсем девочкой, нежной и невинной, и к тому же красавицей. Мой сын Адам не прекратил поиски до сих пор, несмотря на то что прошло столько лет. Он не теряет надежды найти сестру, хотя она давно могла погибнуть. Я не знаю, что и подумать. Для меня Жанет потеряна навеки.

— Мне очень жаль, — тихо проговорила Розамунда. — По-моему, лучше знать, что кто-то погиб, чем мучиться от неизвестности.

— Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, не так ли? — вдруг спросил Патрик.

— Так же, как ты знаешь о том, что я люблю тебя, — ответила Розамунда, понимая, что Патрика больно ранят воспоминания о дочери.

— Я собираюсь заказать тебе у Селестины гардероб, достойный принцессы, — сказал граф. — Ты не можешь быть представлена герцогу, пока не получишь приличное платье. Я горжусь тобой и твоей красотой и хочу, чтобы ты затмила остальных женщин.

— Я вовсе не красавица, — возразила Розамунда. — Может быть, достаточно привлекательна, но это еще не говорит о красоте.

— Если бы это сказала другая женщина, я бы непременно подумал, что она кокетничает, — заметил Патрик. — Я нахожу тебя красивой, и герцог будет считать так же. У него слишком завистливый взгляд, Розамунда, так что будь с ним начеку. Он постарается вскружить тебе голову, как делал это со всеми красивыми женщинами, попадавшимися ему на пути. Он овдовел много лет назад и более чем доволен таким положением.

— Точно так же, как и ты! — поддразнила Патрика Розамунда. — Но вам, вдовцам, меня не провести! Ваша любовь мимолетна, она порхает от одной леди к другой, как шмель с цветка на цветок!

— Ж-ж-ж! Ж-ж-ж! — прожужжал в ответ Патрик. — Я готов быть твоим шмелем, дорогая, и, как всякий уважающий себя шмель, собираюсь заняться любовью с прекрасной английской розой!

Розамунда тихо рассмеялась, когда Патрик кончиком языка провел по краю ее розового ушка.

— Уж не собираетесь ли вы пронзить меня своим жалом, господин шмель? — пропищала она в притворном ужасе.

— Именно это я сейчас и сделаю, мадам, ибо мое огромное жало давно готово к тому, чтобы вонзиться в твой медовый горшочек! — игриво прорычал Патрик и снова провел языком по плечу и нежной шее Розамунды. — Ты восхитительна на вкус, — тихо добавил он и не спеша продолжил ласкать языком ее тело. Розамунда прикрыла от удовольствия глаза, наслаждаясь щекочущими влажными прикосновениями. Патрик ласкал языком ее пышные груди и бутоны сосков, упругий плоский живот, гладкие бедра. Он скользил языком все ниже и ниже, пока наконец не достиг нежной розовой плоти. Он осторожно лизнул ее.