Филиппа

Он чуть вдавил кончик кинжала в кожу священника. Тот долго молчал, очевидно, обдумывая слова графа.

— Но что будет с нами? — нервно спросил он наконец.

— Назови имена остальных и объясни, где они сейчас находятся. Я отдам тебя твоей госпоже: пусть делает с тобой все, что пожелает! Мы не намерены уничтожить дружбу, возникшую между нашими нациями за этот месяц. Говори же, или, клянусь Богом, поцарапаю тебя этим клинком и оставлю умирать без покаяния!

— Пьер и Мишель, слуги королевы-матери. Они стоят в церкви рядом с ней. Пьер выше всех остальных, кроме разве вашего короля. Мишель стоит справа от него. Уберите кинжал, умоляю!

Граф швырнул его на землю и отдал кинжал духовнику королевы.

— Глаз с него не спускайте, святые отцы, и не позволяйте встать, пока швейцарские гвардейцы не придут за ним. Если попытается бежать, уколите кинжалом, — велел он, а сам поспешил в церковь и поговорил с лейб-гвардейцами Генриха. Те немедленно подошли к месту, где находились слуги вдовствующей королевы, и незаметно оттеснили их в сторону. Мало кто заметил эту сцену, поскольку собравшиеся были поглощены красотой и великолепием мессы. Многие посчитали это великим историческим событием и хотели впитать все до последнего слова, чтобы потом рассказывать детям и внукам. Даже Луиза Савойская не обратила внимания на происходящее. Заговорщиков тоже вывели через боковую дверь, и теперь все трое стояли на коленях, со связанными за спиной руками, под охраной лейб-гвардейцев. Английские священники уже вернулись в церковь.

— Отведите их туда, где не увидят ни короли, ни придворные, — велел граф капитану стражи. — Я сам поговорю с его светлостью после мессы, и он решит, что с ними делать.

— Да, милорд, — ответил гвардеец.

И тут откуда-то донеслись злобные крики:

— Саламандра! Саламандра! Негодяй, что ты наделал?! В воздухе повис запах пороха и серы.

— Что там такое? — удивился капитан.

— Похоже, — пояснил граф, — что один из фейерверков, предназначенных для вечерних празднеств, преждевременно взорвался. Пойду проверю.

Оказалось, что он был совершенно прав в своих предположениях. Маленький мальчик, нанятый в деревне пиротехником, по случайности поджег фейерверк «Саламандра».

— Отродье косорукое! — ругался мастер. — Я бы еще простил его, будь это любой другой фейерверк, но личная эмблема короля! А времени сделать другой не осталось!

— Где мальчишка?

— Я его поколотил и прогнал.

— Но ты знаешь хотя бы, как его зовут? — терпеливо допытывался граф.

— Жан. Безмозглый сыночек моей сестры, — буркнул мастер.

— Мне нужно с ним поговорить.

— Жан! Жан! Где ты, жалкий кусок дерьма? — завопил мастер. — Немедленно вернись, или, клянусь, я спущу шкуру с твоего тощего зада!

Пришлось довольно долго ждать, прежде чем из-под фургона выполз грязный худенький мальчик с голодными глазами.

— Быстро сюда, наглое ты отродье! Знатный господин желает поговорить с тобой, хотя в толк не возьму, что ты можешь ему сказать!

— Погоди, — спокойно приказал граф. — Иди сюда, парень.

— Д-да, господин, — испуганно прошептал ребенок, оглядываясь по сторонам, словно в поисках выхода.

— А теперь расскажи правду и, если я тебе поверю, получишь награду. Но, учти, я сразу пойму, лжешь ли ты. Понятно тебе?

— Да, господин, — уныло повторил мальчик.

— Скажи, ты ведь не просто так поджег королевскую «Саламандру» в тот момент, когда солнце стояло в зените? Тебе заплатили? Ну, не молчи. Я прав? Говори правду.

Мальчик втянул голову в плечи.

— Я… я что-то сделал не так, господин?

— Возможно, но я не стану тебя наказывать, ибо в этом твоей вины нет. Только я требую правду. Тебе заплатили?

— Да, господин, — кивнул мальчик. — Это был священник. И он дал мне серебряную монетку. Сказал, что мать короля хочет подшутить над сыном.

— Серебряную монетку? — взвился мастер. — Где она, маленькое ты дерьмо? Монета должна по праву перейти ко мне за все неприятности, которые ты мне причинил! — Окинув племянника яростным взглядом, он протянул широкую лапищу: — Немедленно отдай!

— Я отнес ее матери! — гневно заорал мальчишка. — Ты ничего мне не платил, с тех пор как взял в подмастерья! Матери нечем кормить остальных детей!

Мастер наградил мальчишку оплеухой и снова размахнулся, но граф перехватил его руку.

— Оставь парня в покое! Он может понадобиться, чтобы опознать священника, а в этом случае и ты что-то получишь.