Филиппа

Филиппа вздохнула и очнулась от раздумий, только когда барка ударилась о причал Болтон-Хауса.

Появившийся тут же лакей помог ей выйти на берег.

— Милорд ожидает вас в зале, мистрис Филиппа, — сообщил он, провожая ее по саду. Следом шла Люси.

Они вошли в дом. Лакей взял у девушек плащи, и Филиппа поспешила в зал.

— Дядюшка! — позвала она, входя в просторное помещение. Здесь было тепло, уютно, и день уже казался не таким унылым. Она протянула Томасу руки.

— Дорогая моя! — приветствовал лорд Кембридж, целуя ее в обе щеки. — Заходи скорее. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Он подхватил ее под руку и повел к камину, у которого стоял высокий незнакомый джентльмен.

— Мистрис Филиппа Мередит, представляю Криспина Сент-Клера, графа Уиттона. Милорд, это моя молодая родственница Филиппа, о которой мы с вами говорили.

— Милорд, — прошептала Филиппа, опустив глаза и умирая от желания как следует рассмотреть его. У нее просто не было времени решить, красив ли он.

А вот граф уже все разглядел и посчитал, что девушка даже прелестнее, чем показалась вначале.

Он медленно поднес руку Филиппы к губам и поцеловал, едва прикоснувшись к нежной коже.

— Мистрис Мередит…

При звуках низкого, хрипловатого голоса по спине Филиппы пробежал легкий озноб. Чуть приподняв ресницы, она украдкой посмотрела на него и, поскольку он так и не выпустил ее руки, тихо попросила:

— Могу я получить назад свои пальцы?

— Не уверен, хочу ли я их возвращать, — возразил граф.

— Так-так, дорогие, вижу, вы прекрасно поладили без меня. Оставляю вас познакомиться поближе, — объявил лорд Кембридж и, повернувшись, направился к двери. Похоже, все получится! Он это носом чует!

Филиппа растерянно вскинула голову и натолкнулась на взгляд графа.

— Вот как! — воскликнул Криспин. — Значит, у вас зеленовато-карие глаза! А я все гадал, какого они цвета. Ваши волосы видны издали, и я сначала подумал, что глаза у вас карие, как у всех рыжих.

— И у моей матери, — кивнула Филиппа. — Но у меня глаза отцовские.

— И очень красивые, — заверил граф.

— Спасибо, — прошептала она, вспыхнув от смущения. И тут граф неожиданно сообразил, что, хотя Филиппа и собиралась выйти замуж за Джайлза, за ней по-настоящему не ухаживал ни один мужчина. Так и не выпустив ее руки, он повел девушку к широкому, служившему одновременно скамьей, подоконнику.

— Итак, мистрис Филиппа, — начал он, — ситуация довольно щекотливая. Почему те, кто хочет нам добра, не могут понять, что ставят нас в неловкое положение?

— Вам нужен Мелвил, — откровенно заметила она.

— Совершенно верно. Мои стада несколько последних лет паслись на тамошних пастбищах. Мне они необходимы. Но только ради этого я не стал бы жениться. Не стоит забывать о счастье, как моем, так и женщины, с которой придется пройти весь жизненный путь, — спокойно ответил он. — Но, ради Бога, мистрис Мередит, взгляните на меня, как хотели с той самой минуты, как вошли в комнату. Я же не король, который не выносит взглядов в упор! Знаете, сколько мне лет? Тридцать. Я здоров и крепок умом и телом. Он выпустил ее руку и встал.

— Хорошенько взгляните на графа Уиттона, мистрис.

Филиппа подняла голову. Перед ней стоял высокий худощавый человек. Красивым его не назовешь, впрочем, как и уродом. Нос слишком длинный и узкий, подбородок заостренный, а рот — чересчур велик. Зато глаза — большие, серые, опушенные густыми ресницами. И волосы хороши — густые, каштановые. Одет элегантно, но просто, в синюю бархатную куртку со спинкой в складку и широкими, опушенными мехом рукавами. На груди поверх колета из синей парчи лежала тонкая золотая цепь. Одежда настоящего джентльмена, причем не обязательно придворного. И все же его манеры были слишком уверенными, и по какой-то причине это ее раздражало.

— Почему вы нависли надо мной, милорд? — вырвалось у нее. Легкая улыбка коснулась его губ, но тут же улетучилась.

— Просто вы очень миниатюрны. Ваша матушка так же деликатно сложена, мистрис Мередит?

— Да. Родила семерых, шестеро из которых живы, и вот-вот даст жизнь восьмому. Я тоже вполне способна подарить мужу наследника, милорд.

— Некоторые женщины, предпочитающие двор усадьбе мужа, не очень хотят иметь детей, — заметил он.

— Я самая старшая у матери, милорд, и могу заверить вас, что люблю детей. И если брак между нами будет заключен, хочу, чтобы вы знали: я готова исполнить свой долг.