Филиппа

Слуги усердно таскали ведра с горячей водой, предварительно выставив огромный дубовый, окованный обручами чан перед камином. Когда чан был почти полон, Люси закрыла дверь и принялась готовить ванну.

— Только не лей туда масло ландыша, — попросила Филиппа. — Бэнон тоже хочет купаться, а я не желаю пахнуть теми же духами.

— А мне и не нравится ландыш, — отмахнулась Бэнон. — У меня от него голова болит.

— Тогда налью дамасскую розу, — решила Люси, откупоривая узкую глиняную флягу и выливая масло в воду тонкой струйкой. — Поторопитесь! Нечего объедаться. Того, что вы слопали, хватило бы для целой армии! Не оставили ни корки для бедных, ни крошки для птиц!

Девушки, засмеявшись, встали из-за стола, отложили шали и сняли сорочки.

— А у тебя груди выросли! — заметила Филиппа. — Больше моих, хотя ты моложе! Какая несправедливость!

— И твои вырастут, если их каждый день будет ласкать мужчина, — ухмыльнулась Бэнон. — Будешь их прятать, так и не вырастут! О, как я тебе завидую, сестрица! Почему сегодня не моя брачная ночь?!

— Слышала бы вас матушка, — неодобрительно проворчала Люси.

— Ах, Люси, не стоит сердиться! — попросила Бэнон. — Тем более что мать спала с отчимом еще до свадьбы и была любовницей графа Гленкирка. Да и твоя сестра понесла до замужества. Мы с Филиппой всего лишь имеем в виду страсть! Сама знаешь, что мы еще девушки!

— И слишком юные, чтобы разбираться в подобных вещах! — отрезала Люси.

— Никто не обращает внимания на детей, — мудро заметила Бэнон. — А они многое слышат и подмечают!

— Немедленно мыть волосы, — приказала Люси. Сестры со смехом переглянулись, но сделали, как было велено, помогая друг другу промыть от мыла длинные рыжие пряди. Заколов волосы, они продолжали мыться. Потом Люси завернула каждую в большие полотенца, гревшиеся до этого у огня, протянула Бэнон еще одно для волос и, усадив Филиппу, принялась вытирать ей голову: в конце концов, именно она, а не Бэнон была хозяйкой!

Люси трудилась не покладая рук, зато волосы Филиппы легли на плечи блестящими волнами.

— Сначала я одену мистрис Бэнон. Ее платье уже готово, — объявила она и помогла Бэнон натянуть чулки, подвязки и шелковую камизу с круглым вырезом. Вдела ее руки в рукава корсажа, узкие до локтя и кончавшиеся расширенными книзу манжетами, из-под которых выглядывали присборенные у запястий рукава камизы. Далее последовали нижние юбки и верхняя, из розовой шелковой парчи, как и корсаж с квадратным вырезом, отделанным вышитой полосой и каймой из золотых и серебряных лент. Широкие манжеты были из розовой с золотом парчи. Такой же тканью были обтянуты ее туфельки и маленький английский чепец с короткой прозрачной вуалью. На шее висела простая золотая цепочка с золотым крестиком, усыпанным жемчугами и рубинами.

— До чего же тебе идет этот цвет! — восхитилась Филиппа. — Наверное, из-за голубых глаз. У нас одинаковые волосы, а я в розовом кажусь настоящей уродкой!

— Покажи свое платье, — попросила Бэнон. — Материя была просто роскошной.

Филиппа уже успела облачиться в чулки, камизу и нижние юбки, и Люси надела на нее корсаж свадебного платья из шелковой парчи цвета слоновой кости. Из-под широких рукавов, перевязанных золотыми шнурами и стянутых у запястий кружевными оборками, выглядывала ткань камизы. Квадратный вырез тоже украшала вышивка золотом и жемчугом. Верхняя юбка расходилась надвое, открывая нижнюю из бархата цвета слоновой кости с золотом, отделанную вышивкой.

— Ах, сестрица, — восторженно промолвила Бэнон, — тебя следовало бы нарисовать в этом платье. Как жаль, что мама тебя не видит!

— Ты же знаешь, весна для нее — самое хлопотливое время, — напомнила Филиппа. — Зато она будет на твоей свадьбе, там и увидимся. Я и Криспин должны пожениться сегодня, ибо королева хочет, чтобы во Францию мы отправились мужем и женой.

— Ты всегда будешь служить королеве Екатерине? — спросила вдруг Бэнон.

— Разумеется.

— Ходят слухи, что король несчастлив с ней, потому что она не может дать ему наследника, — пробормотала Бэнон.

— Нет наследника? А принцесса Мария? У короля нет другого выхода, если только королева не умрет. Несмотря на все свои недостатки, она его жена, пока смерть их не разлучит.

— А мне говорили, что король, если захочет, может развестись и жениться на молоденькой, более плодовитой, — возразила Бэнон. — Во всяком случае, немало христианских монархов так поступали.