Охота на овец

– В чем именно?

– Не «в чем», а «с чем», – уточнил я. – В целом, казалось бы, весь рассказ про овцу – колоссальный бред; его просто нельзя воспринимать всерьез. Но что поразительно – так это мелкие подробности и детали. Мало того, что все мелочи звучат до жути отчетливо и достоверно – так они еще и логически согласуются друг с другом!

Ни слова не отвечая, она забавлялась с резинкой для волос, перекатывая ее туда-сюда по столу.

– И потом – допустим даже, найду я эту овцу; и что дальше? Ведь если она и впрямь такая особенная, как говорит этот тип – я же из проблем до конца жизни не выберусь!

– Но твой друг уже и так в этих проблемах по самые уши, разве нет? Иначе с чего бы он стал специально посылать тебе фотографию? С этим я уже спорить не мог. Я выкладывал перед ней козыри – она била их один за другим. Словно видела все мои карты насквозь.

– М-да... Похоже, и правда придется ехать, – сказал я обреченно.

Она улыбнулась:

– Я уверена, так будет лучше и для тебя самого. И овцу ты найдешь, и вообще все будет прекрасно!

Она дочистила уши, завернула тампоны в бумажную салфетку и выкинула в мусор. Затем взяла резинку и, подобрав назад волосы, открыла уши. Мне вдруг почудилось, будто всю квартиру резко проветрили.

– Пойдем-ка в постель, – сказала она.

6

ПИКНИК В ВОСКРЕСНЫЙ ПОЛДЕНЬ

Я открыл глаза – было девять утра. В постели рядом со мной ее не было. Видно, выскочила поесть – да так и ушла к себе. Записки не оставила. Только в ванной сохли ее трусики и носовой платок.

Я достал из холодильника апельсиновый сок и выпил. Поджарил в тостере хлеб, которому исполнилось трое суток. По вкусу он напоминал штукатурку. Из окна кухни виднелись цветущие олеандры в садике напротив. Кто-то вдалеке упражнялся на пианино. Звук такой, как если бежать вниз по подымающемуся эскалатору. Три толстых голубя, усевшись на телеграфный столб, оглашали окрестности бессмысленным воркованием. Хотя – кто знает? – возиожно, они и вкладывали в свое воркованье какой-то смысл: например, у них болели мозоли на лапках, и от этого они ворковали. С точки зрения голубей, может быть, это я выглядел самым бессмысленным объектом в округе.

Я пропихнул в горло два поджаренных тоста. Голуби сгинули, и в окне остались только телеграфный столб с олеандрами.

Итак, утро. На развороте воскресной газеты – цветная фотография лошади, перемахивающей через живую изгородь. Над мордой лошади – болезненного цвета физиономия наездника в черном кепи; ненавидящим взглядом он упирается в текст на соседней странице. Соседнюю же страницу занимало обширное руководство по уходу за орхидеями. У орхидей – сотни видов, и у каждого есть своя собственная история. Особы королевских кровей в таких-то странах слагали головы ради орхидей. Орхидеи, говорилось в статье, с давних пор окружала аура фатализма. Точно так же, мол, у каждой вещи вокруг нас – своя философия и своя судьба... Странное дело – с момента, когда я решил-таки ехать искать овцу, настроение становилось все лучше и лучше. Жизненная энергия растекалась по всему телу и пульсировала в кончиках пальцев. Пожалуй, впервые с тех пор, как мне испонилось двадцать, я испытывал такое особое чувство. Я сложил в мойку посуду, накормил кошку завтраком, подошел к телефону и набрал номер типа в черном. После шестого гудка тот, наконец, взял трубку.

– Надеюсь, не разбудил, – сказал я.

– Не беспокойся. Я всегда встаю очень рано, – ответил он. – В чем дело?

– Вы какие газеты получаете?

– Все центральные плюс восемь местных изданий. Местные, впрочем, приносят только под вечер...

– И вы их все читаете, так?

– Это – часть моей работы, – терпеливо произнес он. – Дальше!

– А воскресные приложения вы тоже читаете?

– Разумеется, и воскресные тоже, – подтвердил он.

– В сегодняшнем приложении видели фотографию лошади?

– Фотографию лошади видел.

– Вам не показалось, что лошадь и наездник думают о совершенно разных вещах?

Тяжелая тишина выплеснулась из трубки и медленно растеклась по квартире. Ни шороха, ни малейшего вздоха. Абсолютная тишина, от которой болело в ушах.

– И поэтому ты сюда звонишь? – спросил он.

– Да нет! Это я так – разговор начать. Чтобы легче было дальше общаться...

– У нас и без этого есть о чем пообщаться. Об Овце, например, – он закашлялся. – Прошу простить, но, в отличие от некоторых, у меня не так много свободного времени. Я хотел бы, чтобы ты говорил как можно короче и только по делу.