Революция муравьев

В пути они грабили и обворовывали крестьян.

Местные жители предупредили их, что они идут к морю.

Детей это не беспокоило. Они были убеждены, что море, как некогда перед Моисеем, расступится, чтобы пропустить армию детей и довести их посуху до Иерусалима.

Они пришли в Марсель, где море не расступилось. Они тщетно ждали в порту, пока двое сицилийцев не предложили им довести их до Иерусалима на корабле. Дети решили, что это чудо. Но чуда не произошло. Сицилийцы были связаны с шайкой пиратов и повезли детей не в Иерусалим, а в Тунис, где задешево продали их на рынке в рабство.

Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.

100. БОЛЬШОЙ КАРНАВАЛ

– Чего медлить! Пошли! – крикнул голос из зрительного зала.

Жюли не знала, куда заведет их этот порыв, но любопытство было сильнее ее.

– Вперед! – подхватила она.

Директор культурного центра умолял всех благоразумно оставаться на своих местах.

– Успокойтесь, прошу вас, это всего лишь концерт!

Кто-то выхватил у него микрофон.

Жюли и Семь Гномов оказались на улице, окруженные толпой энтузиастов. Надо было срочно дать возбужденным людям цель, направление движения.

– В лицей! – крикнула Жюли. – Устроим праздник!

– В лицей! – повторили остальные.

Адреналин бушевал в крови певицы. Ни одна сигарета с марихуаной, никакой алкоголь, никакой наркотик не способны произвести такой эффект. Она как будто была под допингом.

Теперь огни рампы не отделяли ее от зрителей, и она могла различать лица. Это были люди всех возрастов, мужчины и женщины, и очень молодые, и пожилые. Около пятисот человек стояло вокруг нее большой пестрой толпой.

Жюли затянула «Революцию муравьев». Все, подпевая и пританцовывая, карнавальной процессией двинулись вдоль главной улицы Фонтенбло.

Мы – новые творцы.

Мы – новые пророки!

– выкрикивала толпа хором.

Девушки из клуба айкидо тут же взяли на себя обязанности блюстителей порядка, они останавливали автомобили, которые могли помешать шествию. Вскоре улица была блокирована, рок-группа и ее поклонники, не встречая никаких препятствий, шла вперед.

Толпа все увеличивалась. Вечерами в Фонтенбло было не много подобных развлечений. Гуляки, узнав, что происходит, присоединялись к колонне.

Никаких плакатов. Никаких лозунгов впереди, только девушки и юноши, покачивавшиеся в такт дуэту арфы и флейты.

Горячий, сильный голос Жюли скандировал:

Мы – новые творцы,

Мы – новые пророки!

Она была их королевой, их идолом, их сиреной-обольстительницей, их Пассионарней. Более того, она вводила их в транс. Была их шаманом.

Жюли пьянила ее власть над окружившей ее и увлекавшей вперед толпой. Никогда она не чувствовала себя настолько «не одинокой».

Первое полицейское заграждение выросло перед ними неожиданно. Девушки из первых рядов бросились вперед и... принялись целовать полицейских.

Кто бы стал после этого орудовать дубинками? Кордон защитников установленного порядка рассеялся. Чуть позже подъехала патрульная машина, но, оценив масштабность происходящего, патруль вмешиваться не стал.

– Праздник! – кричала Жюли. – Дамы, господа, барышни, выходите на улицу, забудьте ваши печали и присоединяйтесь к нам!

Окна открывались, из них высовывались люди посмотреть на пеструю процессию.

– Чего вы требуете? – спросила одна старая дама.

– Ничего! Мы абсолютно ничего не требуем, – ответила амазонка из клуба айкидо.

– Ничего? Если вы ничего не требуете, то это не революция!

– Как раз наоборот, сударыня. Это и интересно. Мы – первая революция без всяких требований.

Зрители как будто не хотели, чтобы праздник ограничился двумя часами музыки, оплаченными по сто франков за место. Все хотели продлить его во времени и пространстве. Люди выкрикивали во всю силу легких:

Мы – новые пророки,

Мы – новые творцы!

Некоторые из тех, кто присоединялся к процессии, прихватили с собой собственные музыкальные инструменты, чтобы играть вместе с музыкантами. Другие несли кухонную утварь, заменявшую барабаны и литавры. Третьи взяли серпантин и конфетти.

Вспомнив уроки старого учителя пения, Жюли пела в полный голос, все вокруг подхватывали слова. У всех вместе получился почти Эгрегор из пятисот голосов, весь город звенел от их хора: