Ну разве она не милашка?

— Спасибо за тюльпаны, — услышала она.

«Отец подарил матери цветы?!»

— Увидев их, я подумал о тебе, — признался он.

«Так держать, па!»

— Правда? Но почему?

«Ой, сейчас он ляпнет какую-нибудь чушь!»

— Они так же прекрасны, как ты. Сейчас ее вырвет. Прямо здесь, на стоянке.

Но мать, похоже, была не так разборчива и вроде бы даже покраснела. Отец немедленно закрепил свои позиции и продолжал наступать:

— Не хочешь поужинать сегодня в «Парриш инн»? Часов в семь? Если, конечно, у тебя нет других планов.

Джи-джи затаила дыхание. Мать ответила не сразу:

— Что же, там неплохо готовят. Да!

— Мы будем только вдвоем, хорошо? Джи-джи нужно сдавать работу.

Через две недели.

— Вот как? Да. Конечно.

— Если хочешь поужинать втроем… может, она согласится позаниматься днем…

Джи-джи наспех помолилась, чтобы мать не наделала глупостей.

— Нет, не стоит.

«Так держать, ма!»

Отец придержал дверцу «мерседеса», и мать уселась за руль. Джи-джи ужасно хотелось, чтобы она поехала с ними. Но отец не пытался уговорить ее. Только улыбнулся, захлопнул дверцу и помахал рукой.

По дороге домой Джи-джи думала о том, что случилось, и чем больше думала, тем сильнее тревожилась. Наконец она выключила радио.

— Спроси ее о магазине.

— Что?

— Когда заедешь за ней, спроси о магазине. Она любит о нем говорить. Не о том, сколько он приносит денег. Спроси, как она решает, что именно выставить на витрину, и откуда знает, что именно покупать. Что-то в этом роде. Покажи, что тебе это интересно.

— Хорошо, — медленно выговорил он.

— И что бы она ни надела, не спрашивай, новая ли это вещь. Ты всегда так делаешь. На ней платье, которое она носила целый год, а ты спрашиваешь, новое ли оно.

— Я никогда не спрашиваю.

— Постоянно твердишь одно и то же.

— Что-нибудь еще? — язвительно осведомился он.

— Ма любит говорить о книгах. И скажи ей еще раз, что она очень красивая. Ей наверняка понравится. Может, стоит добавить, что у нее хорошие зубы.

— Такой комплимент скорее годится для лошади, чем для женщины.

— Если бы какой-то мальчик сказал мне это, я бы возгордилась.

— Ладно, похвалю ее зубы. Ты все высказала?

— Не спрашивай ее о Шугар Бет. Они еще не помирились.

— О нет, ни за что, уж ты мне поверь.

Ему, конечно, не терпится услышать, что произошло вчера утром, и Джи-джи уже подумывала признаться, что знает о том случае в школе, но ей было слишком стыдно.

Они сворачивали на Мокингберд-лейн, когда навстречу промчался «лексус» Колина. Джи-джи помахала рукой.

— Смотри, Шугар Бет и Колин куда-то едут.

— Смилуйся над его душой, Господи!

Глава 19

« — Ричард, я готова вас ударить! — провозгласила она.

Улыбка становилась все шире, открывая превосходные белые зубы.

— Не думаю, что вы на такое способны, дорогая».

Джорджетт Хейер. «Коринфянин»

Шугар Бет выглядела как реклама диет-пепси в одном из тех телевизионных роликов, которые обычно снимаются на автозаправках посреди пустыни. Стоило лишь посмотреть, как она направлялась к машине в своих узких джинсах, обнажающем живот топе и соломенной ковбойской шляпе: некий генетический каприз в образе женщины, чересчур высокая, чересчур худая, чересчур длинноногая. Прямые светлые волосы медленно колышутся по ветру, руки описывают грациозные дуги, с пальцев свисает джинсовая куртка. Задолго до того, как они добрались до вокзала, Колин начал потеть.

— Что-то ты молчалив сегодня.

— О чем говорить?

Он остановил машину, вышел и, поскольку ключи были у нее, долго стоял, переминаясь с ноги на ногу, наблюдая, как вся процедура повторяется с самого начала. Беззаботная, какая-то волнообразная, чуть небрежная походка, едва заметное покачивание бедер… С каждой ступенькой топ задирался чуть выше, пояс джинсов съезжал, позволяя на миг увидеть ямку пупка. К тому времени когда она успела открыть замок, он уже корчился от вожделения.

— Давай я сделаю!

— Что это на тебя нашло?

И поскольку каждый приходивший в голову ответ казался крайне непристойным, он предпочел промолчать и, сунув ей в руки брезентовые рукавицы, показал в глубь здания:

— Тут самое главное — вести поиск систематически, начиная с дальнего конца.

— Как скажешь.

Приехав в Парриш, она выглядела измученной, но с тех пор все изменилось. Лицо сияло здоровьем, волосы блестели. Ему хотелось верить, что это его ласки оживили ее. Что это он наполнил ее волшебным эликсиром, вернувшим молодость и красоту. И почти услышал, как она презрительно фыркает при одной этой мысли.