Ну разве она не милашка?

Стыд жег изнутри. Стыд и гнев. Он знал все с самого начала. И когда они смеялись, целовались, занимались любовью, помнил, что написал о ней. Понимал, что она когда-нибудь прочтет. И не подумал предупредить. Честно рассказать.

Она оставалась на озере до темноты, накинув на себя одеяло, боясь пошевелиться. А когда все же вернулась, каретный сарай показался темным и гнетущим. Уинни оставила на столе записку, однако Шугар Бет прошла мимо. У нее крошки во рту не было целый день, но при мысли о еде становилось тошно. Она поднялась наверх, умылась и легла. Потолок, на который сорок лет смотрела Таллула, был словно крышка гроба. Жизнь ее тетки была погребальным плачем по утерянной любви. Непрерывными муками сожаления и тоски.

Шугар Бет не могла дышать. Немного полежав, она встала и спустилась вниз, но даже здесь все было пропитано горечью давно ушедшей Таллулы. Убогая мебель, выцветшие обои, пожелтевшие занавески — все запятнано яростью женщины, сделавшей потерянную любовь одержимостью и идолом всей остальной жизни.

Сердце глухо заколотилось.

Это не дом, это мавзолей, а студия была его мумией.

Она схватила ключи и в темноте пошла к студии. Пришлось долго возиться с замком. Когда ключ наконец повернулся, она распахнула дверь и включила единственную лампочку без абажура. Оглядывая жалкий мемориал погибшей любви, она представляла оправдания и объяснения Колина.

«Книга была написана задолго до твоего возвращения. И что хорошего получилось бы, расскажи я обо всем раньше?»

Действительно, что хорошего?

Шугар Бет ступила в хаотическую сердцевину мрачного духа Таллулы и принялась срывать грязный пластик. Она не станет жить такой жизнью! Никогда больше! Сыта по горло! И не будет пленницей собственных инстинктов и потребностей! Чиркнет спичкой, и вся эта безумная энергия, вложенная в краски, потраченная на оплакивание потерь, исчезнет в пламени.

В глаза ударил вихрь ярких цветов. Она попятилась. Исступленные мазки и брызги закружились по комнате.

И тут она увидела.

Картину, подаренную Таллуле Линкольном Эшем.

Глава 21

«Мисс Крид безутешно побрела наверх и долго сидела у открытого окна спальни, невидящими глазами уставясь на залитый лунным светом сад. Что ни говори, а сегодняшний день был самым несчастным в ее жизни».

Джорджетт Хейер. «Коринфянин»

Картина была здесь все эти годы, с самого начала, неистовая паутина алого, черного, кобальта и охры, с яростными полосами желтого и взрывами зеленого. Совсем не половик. И никогда не была половиком.

Сдавленно всхлипнув, она упала на колени рядом с гигантским полотном, расстеленным на бетонном полу, провела ладонью по вросшему в холст колпачку от тюбика с краской, окаменевшему сигаретному окурку. Все эти предметы были брошены здесь не просто так. Оставлены специально, чтобы отметить момент создания шедевра.

Тихий стон застрял в горле. В этих каплях и застывших лужицах не было ничего произвольного: стройная композиция, извержение формы, цветов и эмоций. Теперь, разглядев все это, она поверить не могла, что когда-то приняла картину за половик.

Шугар Бет переползла на другой конец, нашла в дальнем углу подпись, провела пальцем по единственному слову: «ЭШ».

И замерла. Даже в тускло-оранжевом свете единственной лампы, свисавшей с потолка, цветовое смятение отвечало хаосу, творившемуся в ее собственном сердце.

Шугар Бет покачнулась. Позволила яростному ритму успокоить себя. Шевельнулась. Отдалась страданиям. Вгляделась в душу картины.

— Шугар… Шугар… Шугар Пай!

Вой, Свистки.

— Шугар… Шугар… Шугар Пай…

Она вскинула голову.

— Шугар… Шугар… Выходи, поиграем…

Она вскочила и бросилась к выходу. Кабби Боумар и его парни вернулись!

Они стояли на маленьком полумесяце газона, перед каретным сараем, все шестеро — пивные банки в руках, лица повернуты к луне. Ничего не видят и не слышат, увлеченные своим занятием.

— Ну же, Шугар Бет! Давай, беби…

Вой и свистки.

— Шугар… Шугар… Шугар…

Они орали и скандировали:

— Шугар… Шугар… Шугар…

Волчий оскал, вопли, пьяное свинячье фырканье. Шугар Бет бросилась туда.

— Кабби Боумар, мне все это осточертело! Немедленно прекрати!

Кабби вскинул руки, наткнулся на Томми Лилберна и едва не упал.

— Ох, Шугар Бет, нам и всего-то нужно немного любви.

— Все, что вы получите, — это здоровенную выволочку, если ты и эти бестолковые ослы — твои дружки немедленно не уберетесь из моих владений!