Когда явились ангелы (сборник)

– Шмелый Лу живым не дастся!

К счастью, пробежав квартал, лица сдались, и Блин пошлепал себе дальше, до самого финиша. Позже он приносил извинения всем причастным, клялся, что ему жаль, что он на битый час задержал движение транспорта, – и, нет, он понятия не имел, зачем он это сделал.

– Возможно, меня окрылил тот Красный Флаг.

Назавтра бегунов отправили отдыхать, а прессу – на очередную обязательную экскурсию. На сей раз, сказали журналистам, в сельскую местность, узреть чудеса еще более древние!

Маленький автобус замер на обставленной статуями дороге к гробнице династии Мин, чтобы фотограф выбрался и сделал снимки. Спешился и писака; он прислушался к внутреннему голосу, бурчавшему о приближении Желтой угрозы. Писака опрометью пересек дорогу и углубился в грушевый сад на пять рядов – посовещаться с толстой кишкой.

Присев меж павших груш и колышущихся сорных трав, писака размышлял о командировке. У трио было завались фоток и много инфы, но не было истории. Вот она, беда Новой Политики Открытого Бамбукового Занавеса: чертовски много инфы для того, чтобы, зацепившись за что-то одно, объять остальное. Подцепить эту рыбину можно на старый добрый пёрлбаковский^[209] сюжет, говорил себе писака, или на порыв вдохновения; затем он всмотрелся в горсть листьев, которую только что выдрал из сорняков. Святые черти, да она ж тут повсюду, целые акры, колышется себе как ни в чем не бывало. Минванна!

Писака вернулся в автобус, светясь от воодушевления. Он пробивался сквозь гулкие гробницы и зябкие храмы, грезя о возвращении в тихий гостиничный номер. Трава жгла карманы, словно деньги, мечтающие быть истраченными. В Пекине не торгуют параферналией, зато здесь полным-полно трубок, которые продаются как память об эпохе Опиумных Войн^[210].

В номере писака утрамбовал макухи и прочее в глиняную чашу и разжег трубку. Вдохнул благодатное облако. Когда коллеги постучались, чтобы сказать, что автобус готов отвезти их на прощальную церемонию в гостиницу «Пекин», сюжет был зачат и оплодотворен, и, как полагал сам писака, яйцо снеслось просто отличное. Осталось только его высидеть.

Сперва Блин и коллеги писаки по журнализму по вполне понятным причинам уперлись рогом.

– Ты с дуба рухнул. Хуже того, ты под кайфом. Что ты себе нагрезил? Что нам позволят вывезти его отсюда в бочонке, как сувенирного кули?

– Нет, я серьезно. Вы прикиньте офигительный резонанс, заголовки типа «Обувная Компания Тайно Вывозит Бегуна-Невозвращенца Из Красного Китая». Пошевелите извилинами. Два года с приличным тренером в Орегоне – и он выиграет бостонский марафон! Продаст сто тыщ миллионов едрических кроссовок! Я видел статистику. Он был на отметке тридцать пять километров в два часа шесть минут, а к финишу пришел в два двадцать девять. Это четыре минуты пятьдесят три секунды на милю на последнем этапе марафона, скорость на уровне мировых рекордов. Этот парень – сокровище, говорю вам, это алмаз, который без правильного тренинга останется неограненным. Вдумайтесь. Парня ждет самое светлое будущее.

Редактор кивнул, вдумываясь, особенно в сто тыщ миллионов кроссовок и пробуждающийся восточный рынок. Фотокора мучили сомнения.

– Даже если парень на это пойдет, как мы его отсюда вытащим? Ты же видел, как у них тут с документами. Чей паспорт он им покажет?

– Блина.

– Минуточку!

– С паспортом крошки Блина и шарфом вокруг глотки – «товарищ, мальчик не в состоянии разговаривать; такой длинный забег: ларингит» – он пройдет контроль.

– Обождите-ка, вашу лошадь, минуточку: с чего это вы решили, что крошка Блин отдаст свой паспорт?

– С того, что журнал заплатит крошке Блину, чтобы тот молчал в тряпочку, надел крутой синий разминочный костюм с крутым капюшоном и полетел на кукурузнике домой в Цюйфу или куда еще.

– Заплатит Блину сколько? – хотел знать Блин.

– По мне, тысяча мертвых президентов покроет перелет и издержки.

Теперь обождать, вашу лошадь, минуточку возжелал редактор. Но Блина уже понесло: «Плюсуем еще пять сотен за обратный перелет?» – а фотокор верстал в уме снимки в «Спортс иллюстрейтед»: парень сходит с трапа в Юджине, знакомится с Бауэрменом на Хейуорд-Филдз, жмет руки у Капитолия штата на фоне лучащегося Золотого пионера…^[211]

– Блин, дай-ка позырить фотку в твоем паспорте.

– Не меньше трех тысяч китайских юаней! Это разумный компромисс, лишь чуть больше тысячи баксов!

---

209 Перл Бак (1892–1973) – американская писательница, много лет жившая в Китае (где была известна под именем Сай Чжэньчжу) и сочинявшая романы о китайском селе. Первая женщина – лауреат Нобелевской премии по литературе (1938).

210 Первая опиумная война (1840–1842) была развязана Великобританией против Китая с целью открыть китайский рынок для британских товаров (в первую очередь опия). Вторая опиумная война (1856–1860), преследовавшая те же цели, была объявлена Китаю Великобританией и Францией.

211 Sports Illustrated – американский спортивный журнал, издающийся с 1954 г. Уильям Джей (Билл) Бауэрмен (1911–1999) – американский тренер по легкой атлетике, один из основателей компании «Найки». «Хейуорд-Филд(з)» – стадион Орегонского университета, один из самых известных в США. «Золотой пионер» – позолоченная бронзовая статуя первопроходца, венчающая купол Орегонского капитолия.