Создания света – создания тьмы

– Тогда разбуди его. И Генерала.

– Если ты сделаешь это, – замечает Гор, – считай, что я тебе ничего не обещал.

– Разбуди обоих, – повторяет Принц и складывает руки на груди.

Фрамин поднимает трость – зеленые огни падают на два распростертых тела.

Ветер завывает с удвоенной силой. Гор смотрит то на одного, то на другого, и лицо его спокойно:

– Ты встал ко мне спиной, брат. Повернись, я хочу видеть твои глаза, когда свершится мое желание. Сейчас я ничего не должен тебе.

Принц оборачивается:

– Эти люди тоже нужны мне.

Гор качает головой и поднимает руку. Вдруг:

– Какая трогательная встреча, – заполняет комнату голос, – наконец-то три братца собрались вместе!

Гор отдергивает руку как от змеи – тень черной лошади лежит между ним и Принцем. Он закрывает глаза рукой и опускает голову.

– Я забыл, – говорит он, – из того, что я сегодня узнал, следует, что я – и твой… родственник.

– Не принимай слишком близко к сердцу, – произносит голос, – ведь я знал это тысячу лет и ничего, прожил и с этим.

Оаким и Генерал просыпаются от смеха, похожего на свист ветра.

Бротц, Пуртц и Дульп

– Передай пустую иголку, пожалуйста.

– Что-что?

– Передай пустую иголку!

– У меня ее нет.

– Она у меня.

– Почему ты сразу не сказала?

– Почему ты сразу не спросил?

– Извини. Только дай ее мне. Спасибо.

– Зачем ты все шлифуешь ее? Она готова.

– Ну, чем-то же надо заняться. Ты всерьез думаешь, что он когда-нибудь пошлет за ней?

– Конечно, нет. Но это не основание для безделья!

– А я считаю, что он пошлет за ней!

– Тебя никто не спрашивает.

– А я никому и не отвечаю. Просто говорю, что он за ней пошлет.

– На что она ему? Инструмент, который никто не сможет использовать.

– Раз он заказал ее, она ему нужна. Он единственный из своего племени, кто приходит сюда по делу, и еще он – джентльмен, я знаю, что говорю. Скоро он или кто-нибудь им посланный явится сюда, чтобы забрать ее.

– Ха!

– Вот тебе и «ха»! Подожди, сам увидишь.

– Выбора-то у нас все равно нет.

– На, забери свою пустую иголку.

– Почему бы тебе не сесть на нее?!

Цербер зевает

Пес перебрасывает перчатку от одной головы к другой, пока, зевнув, не промахивается, и та падает на землю.

Он извлекает ее из костей, валяющихся вокруг, виляет хвостами, сворачивается клубком и закрывает четыре глаза.

Но еще четыре глаза горят, как угли, во тьме, что лежит за Не Той Дверью. Над ним, в лабиринте, мычит Минотавр…

Бог есть любовь

Пятьдесят тысяч приверженцев Старых Сандалий, ведомые шестью жрецами-кастратами, поют величественную литанию. Тысяча воинов, обезумевших от наркотиков, выкрикивает «слава – слава – слава» и потрясает копьями пред алтарем Неодеваемых.

Начинается дождь, но на него не обращают внимания.

Никогда не быть

Осирис держит в руке череп и смеется, нажимая кнопку:

– Когда-то смертная, теперь ты вечно будешь пребывать в Доме Жизни. Когда-то красивая, ты увяла. Когда-то гордая, ты докатилась до этого.

– А кто, – отвечает череп, – кто виноват? Не ты ли, Повелитель Дома Жизни, не дающий мне отдыха?

И опять смеется Осирис:

– Знай же, что я использую тебя как пресс-папье.

– Если ты когда-нибудь любил – прошу, разбей меня и позволь умереть! Не оживляй часть той, что когда – то любила тебя!..

– Но, дорогая моя леди, однажды я могу вернуть тебе тело, чтобы вновь почувствовать твои ласки…

– Мысль об этом мне отвратительна.

– Мне тоже. Но когда-нибудь она может показаться мне забавной.

– Ты мучаешь всех, кто навлек на себя твою немилость?

– Нет-нет, скорлупа смерти, разве я так жесток? Правда, Ангел Девятнадцатой Станции попытался убить меня, и сейчас его нервная система живет, вплетенная в ткань ковра, на котором я стою; правда и то, что другие мои враги существуют в более простых формах – в каминах, холодильниках и пепельницах. Но не подумай, что я мстителен. Как повелитель Жизни, я только обязан воздавать тем, кто угрожал жизни, по делам их.

– Я не угрожала жизни, Повелитель.

– Ты угрожала покою моего сердца.

– Тем, что напоминала твою жену, леди Пойду?

– Замолчи!

– Ай-яй-яй! Я походила на Королеву Шлюх, твою женушку. Потому ты и пожелал меня, а потом решил уничтожить…