Вернись, любовь

Нервничая, Изабелла заметила свое отражение в зеркале над изящным резным французским столиком и подумала, не изменить ли ей как-нибудь прическу. Она с унылым видом изучала свое отражение. Слишком просто, слишком строго. Она собрала все волосы высоко на макушке и завязала их простым узлом, чтобы не отвлекать внимание от колье и сочетающихся с ним сережек, сделанных по заказу Амадео. Изумруды были великолепны, а ее платье имело точно такой же зеленый оттенок. Оно было из ее собственной коллекции этого года из идеально сидящего зеленого атласа, который, казалось, ниспадал прямо от плеч до пола. Поверх него она наденет белое атласное пальто, специально сшитое к этому платью, с узким, плотно прилегающим воротником и широкими манжетами, отделанными необычным шелком цвета фуксии. Но возможно, это слишком броско, или, может быть, ее прическа выглядит слишком просто, или... О черт, где же Амадео? И почему он опаздывает? Изабелла вновь взглянула на часы и начала поджимать губки, услышав чуть слышный тихий шепот у двери. Она удивленно обернулась и увидела большие карие глаза Алессандро, прячущегося за дверью гостиной.

– Шш... мама... иди сюда...

– Что ты здесь делаешь? – Она мгновенно перешла на конспиративный шепот, широко улыбаясь при этом.

– Я сбежал от нее! – Глазенки горели таким же огнем, как у нее самой.

– От кого?

– От мамы Терезы! – Конечно же, от Марии Терезы. Няни.

– Почему ты не спишь? – Она уже была рядом с сыном, осторожно присев на высоких каблуках. – Уже очень поздно.

– Знаю! – с истинным ликованием пятилетнего малыша захихикал он. – Но я хотел увидеть тебя. Посмотри, что мне дала Луиза! – Он протянул полную пригоршню печенья, с любовью подаренного кухаркой, крошки уже сыпались сквозь пухленькие пальчики, оставляя на них шоколадные разводы. – Хочешь попробовать? – Он проворно сунул одно печенье в свой рот, прежде чем протянуть руку маме.

– Тебе следует быть в постели! – все еще шепотом сказала она, с трудом сдерживая смех.

– Ладно, ладно. – Алессандро заглотил еще одно печенье, прежде чем мать успела возразить. – Ты отведешь меня? – Он посмотрел на нее глазенками, от взгляда которых таяла ее душа, и она радостно кивнула. Именно поэтому она больше не работала по одиннадцать часов в день, несмотря на то что ей хотелось каждую минуту быть рядом с Амадео. Это стоило того. Ради его взгляда, его сияющей озорной улыбки. – А где папа?

– Надеюсь, едет домой. Пошли.

Алессандро осторожно просунул свою чистую ручку в ее, и они направились по длинному, слабо освещенному залу с красивым паркетом к его спальне. Повсюду висели портреты предков Амадео и несколько картин, купленных ими вместе во Франции. Дом скорее напоминал дворец, а не виллу, а иногда, когда они устраивали грандиозные вечера, пары медленно вальсировали по длинному зеркальному залу под звуки оркестра.

– Что мы будем делать, если мама Тереза застанет нас тут? – Алессандро снова посмотрел на мать карими глазами, согревающими душу.

– Не знаю. Ты думаешь, поможет, если мы заплачем?

Он глубокомысленно кивнул, потом захихикал, прикрывая рот ручкой, которая все еще была в крошках.

– Ты нарядная.

– А ты ловкий. Как тебе удалось выбраться из твоей комнаты?

– Через дверь в сад. Луиза сказала, что сегодня вечером испечет печенье.

Комната Алессандро была вся ярко-голубая и заполнена книгами, играми и игрушками. В отличие от остальной части дома, она не была ни элегантной, ни большой, а просто принадлежала ему.

Изабелла нарочито глубоко вздохнула, когда подвела его к кровати, и снова улыбнулась:

– Ух, добрались.

Но этого Алессандро уже не мог выдержать. Он рухнул на кровать, восторженно взвизгнув, и стал вытаскивать остальное печенье из кармана – в руке он нес только то, что не поместилось в кармане. Он принялся поглощать его, в то время как Изабелла загоняла его под одеяло.

– И не устраивай большого беспорядка, – ласково предупредила она, хотя на самом деле это ее не особенно волновало. Именно такими и должны быть маленькие мальчишки – с крошками печенья, отломанными колесами, обезглавленными солдатиками и пятнами на стенах. Ей все это нравилось, и она любила проводить время с сыном. Все остальное в ее жизни шло достаточно гладко. – Ты обещаешь уснуть, как только покончишь с печеньем?

– Обещаю! – Он торжественно посмотрел на нее восхищенными глазами. – Ты красивая.

– Спасибо. Ты тоже. Доброй ночи, мое сокровище. Спи крепко. – Она поцеловала его в щеку, а затем в шею. Он захихикал.