Вернись, любовь

Бернардо разыграл смешную пантомиму, тяжело ступая и шатаясь под тяжестью свертков, уложенных в огромный холщовый мешок. На нем была шапка Санта-Клауса и один из его неизменных черных костюмов.

Изабелла тоже смеялась, когда охранник открыл дверь.

– Привет, Нардо, как дела?

Он легко поцеловал ее в щеку и тотчас же перевел взгляд на маленького мальчика. На работе у них была пара трудных недель. Дело с МАП было решительно закрыто. Изабелла послала им краткое грубое письмо, и Бернардо был зол до глубины души. Накопились и другие проблемы, но в конце концов все они были решены. Они оба очень устали за это время. Но каким-то образом с уныло приближающимся Рождеством им обоим удалось отставить в сторону их разногласия. Они все сели возле огня, и она подала ему рюмку коньяка.

– Когда я могу открыть их? Прямо сейчас? – Алессандро подпрыгивал как маленький красный эльф в своих тапочках, в то время как мама Тереза вертелась где-то возле двери.

Все слуги праздновали на кухне с вином и подарками, врученными им Изабеллой вчера вечером. В доме находились «при исполнении» только охранники. С ними обращались как с невидимками, но безопасность всех в доме зависела от того, чтобы они оставались на страже у всех входов на виллу и снаружи. Люди, отвечающие на телефонные звонки, были, как всегда, на посту в бывшем кабинете Амадео, а беспардонные звонки стали еще более яростными во время праздников. Как будто было недостаточно того, что они пережили. Звонили еще и еще. И Бернардо знал, какое действие они оказывают на нее. Изабелла всегда предчувствовала эти звонки. Теперь она больше никому не доверяла. В ней умирало что-то доброе, способное дарить нежность, что было столь присуще ей раньше.

– Ну когда же я могу открыть их? Когда? – Алессандро дергал Бернардо за рукав, но тот притворился, что не слышит.

– Что открыть? В этом пакете мое белье из прачечной.

– Нет, неправда... нет, это не так! Мама... пожалуйста...

– Я не думаю, что он дотерпит до полуночи, несмотря на Рождество! – Даже Изабелла улыбалась, нежно глядя на ребенка. – А как насчет мамы Терезы, дорогой? Почему бы тебе сначала не подарить ей твой подарок?

– О, мама!

– Ну давай. – Она сунула ему в руки большой пакет, и он умчался отнести ей прекрасный розовый атласный халат, самый красивый из американской коллекции Изабеллы. От Изабеллы она уже получила в подарок сумочку и маленькие элегантные золотые часики. Год должен был стать хорошим для всех, кто проявил свою преданность ей и ребенку. По крайней мере она больше не подозревала тех, кто служил у них в доме. Она наконец-то поверила, что предателями были люди извне. Она подарила Энцо новое теплое пальто из черного кашемира, чтобы он надевал его поверх униформы, когда возил ее по городу, и великолепный новый комнатный радиоприемник. Сегодня он с гордостью сказал ей, что по нему можно было ловить даже Лондон и Париж. Подарки были вручены всем в доме и, не менее красивые и продуманные, каждому на работе. Но для Алессандро был приготовлен особенный подарок. Он еще не видел его, но Энцо уже установил его и все приготовил.

Алессандро вбежал в комнату.

– Она говорит, он очень красивый, и она будет носить его всю жизнь и думать обо мне. – Он выглядел довольным от эффекта, произведенного большим розовым купальным халатом. – Теперь мне.

Изабелла и Бернардо засмеялись, глядя на него, возбужденного, с сияющими и широко раскрытыми глазами. На мгновение показалось, что ничего ужасного никогда не было и исчезла боль последних месяцев.

– Ладно, господин Алессандро. Иди к нему! Бернардо величественно махнул в сторону большого холщового мешка, и мальчик устремился к нему, а затем залез внутрь с громким возгласом радости. Мгновенно полетели бумага и ленточки, и через миг он уже облачился в серебристый костюм астронавта, из-под которого выглядывали красные тапочки. Смеясь и взвизгивая, он стремглав проскользил по отполированному до блеска деревянному полу, чтобы поцеловать Бернардо, прежде чем снова нырнуть в мешок. Игры, новые игрушки, большой симпатичный коричневый медведь и, наконец, велосипед, лежащий на самом дне большого мешка.

– О... какой красивый... Это «роллс-ройс»? Изабелла и Бернардо смеялись, наблюдая за мальчуганом, уже усевшимся на новый велосипед.

– Конечно, это «роллс». Разве я подарил бы тебе что-нибудь другое?

Алессандро уже ехал, шатаясь из стороны в сторону, через комнату, направляясь сначала к столу в стиле Людовика XV, затем к стене, в то время как двое любящих его людей смеялись до тех пор, пока не заплакали. Потом они заметили Энцо, нерешительно улыбавшегося у двери. Его глаза вопросительно смотрели на Изабеллу, и она с улыбкой кивнула.