Рубеж

– Пан Рио, то я… Суньте руку, будьте так ласковы!

Жесткая на ощупь шерсть. Тоненькие ножки, копытца, рога. Ох и ну!..

– Только наружу не вынимайте, пан Рио, ведь люди ж кругом… Велено вам на коня лезть и к заднему подъезду пробираться, это там, я проведу.

– Кем велено? – спросил я механически.

– Та паном же Логином, они с Юдкой давно уж вас дожидаются; времени, говорят, мало осталось…

Новый гром. Я малодушно вздрогнул. Огни, огни, искры…

– То скорее, пан Рио!

…А интересно, кто кого при случае в бараний рог согнул бы – Панько Юдку или Юдка Панька?

– Иду, рогатый… Уже иду!

* * *

Сотник Логин едва удерживался, чтобы не вертеть, как мальчишка, головой. Юдка скорбно улыбался; мне вдруг сделалось все равно. Ну, блеск… Ну, лестница необыкновенной красоты, с коваными перилами, освещенная, как полуденный пляж; ну, бесконечная анфилада залов, сверкающий паркет, огромные картины на стенах, спесивые личности в золотых мундирах, время от времени попадавшиеся нам по дороге…

Мы шли плечом к плечу, едва ли не под ручку, как на гулянье – некоторая неуверенность заставляла нас держаться друг друга. Впереди топал громогласный, весь в позументах и галунах, чиновник. Перед всяким, кто встречался на пути, он потрясал развернутым свитком с тяжелой печатью; кое-кто ему даже кланялся. Только нам, идущим сзади, виден был свернутый бухтой, заправленный за фалду хвост.

– Так. Здесь, господа, останавливаемся, смотрим картинки и дожидаемся, – во дворце у нашего сопровождающего неуловимым образом изменилась манера речи.

Мы остановились – спина к спине, обзор на три стороны. По залу шатались несколько богато одетых мужчин, и я не мог определить, генералы это или лакеи. Варварская, тяжеловесная мода.

Шорох множества ног. Не стук, а именно шорох – как будто приближается стая летучих мышей. Нам пришлось отступить к стене; блестящая свита заполнила зал, как заполняет кадку подошедшее тесто. Будучи на службе у Ирины Загаржецкой, я несколько раз имел возможность наблюдать за этим восхитительным процессом. Хотя сама Ирина, конечно же, стряпни не касалась.

Я посмотрел на сотника. С неожиданным сочувствием. Не повезло тебе, старый воин – один Заклятый твою дочь похитил, второй Заклятый – не уберег.

Сотник, не обращая на меня внимания, поедал взглядом кого-то в центре зала. Я посмотрел туда же, куда и он; окруженный согнутыми в поклоне спинами, на нас глядел одноглазый, растрепанный, большой и толстый человек с печатью власти на лице.

– Все ли вы здесь, господа? – вопрос, по-видимому, предназначался нам.

Юдка шагнул вперед:

– Все, кто понадобился, – все здесь, пане…

Взгляд кривого вперился в бывшего надворного сотника; секунда – и в надменном лице его что-то явственно изменилось. Как будто он не ожидал встретить здесь Юдку и теперь несколько сбит с толку, но в общем-то даже рад.

Немая сцена была прервана появлением целого выводка дам в блестящих, с длинными шлейфами, платьях. Сопровождающие их мужчины, в париках с девчоночьими косичками, немногим отличались от спутниц. Хоть в зале сделалось совсем уж тесно, в центре неизменно оставался пятачок свободного паркета; на этот-то блестящий пятачок и вышла, манерно оттопырив мизинцы, маленькая плотная женщина.

Сотник Логин тяжело задышал у меня над ухом.

Взгляд неподвижных голубых глаз остановился сперва на моем лице, потом на лице Логина, потом удивленно вперился в Юдку:

– Чего же вы хотите? – Голос был приятный, тягучий, произношение – странное. Будто женщина беспрестанно катала круглый камушек между языком и нёбом.

– Мы пришли за тем, за чем приходить не должно, но в чем есть великая надобность, – скороговоркой проговорил Юдка.

В зале произошла мгновенная, не сразу понятная перемена. Все многочисленные придворные как по команде перестали нас замечать, и каждый занялся своим делом. Одноглазый достал откуда-то щеточку и взялся чистить бриллианты на своих разнообразных перстнях; кто-то поправлял парик, кто-то беззастенчиво ковырял в носу, дамы разглядывали друг друга и время от времени протягивали руку, чтобы на ощупь оценить ткань на платье соперницы.

– Хорошо ли вас тут содержат? – невпопад произнесла женщина, глядя теперь уже на Логина; тот грыз и без того поредевшие усы.

– Та спасибо, мамо, – ответил за сотника знакомый тонкий голос. Летающая тварь, снова уменьшившаяся до размера крысы, сидела у Логина на плече.