Рубеж

– Я – Денница. Я – Несущий Свет. Уходи, уходи, Ирина! Сейчас… Сейчас не время. Сейчас – война.

– Нет! – Она закричала, глотнула ледяной воздух, обернулась, надеясь его увидеть…

Тщетно! Только тьма, только звездный огонь.

– Денница! Денница! Я хочу быть с тобой! Я хочу быть с тобой!..

– Хорошо. Протяни руку.

Черная Птица взмахнула крылом… рукой, в глаза ударило синее пламя, закружило, бросило в сверкающий, кипящий водоворот…

– Не бойся! Я здесь!

Ярина кивнула – ей не было страшно. Его рука была тепла и тверда.

– Когда откроешь глаза – не удивляйся. Ты увидишь не все. Даже я вижу не все.

Она удивилась, хотела переспросить, но поняла – не время. Не все? Ну и пусть! Лучше что-то, чем пустое ледяное небо.

Ярина открыла глаза. Открыла, зажмурилась…

Голубым огнем горела сталь. Слепящей лазурью. И был таким же лазурным стяг – огромный, тяжелый.

– Кого ты привел, сын греха? Или забыл Азу и Азеля? Забыл своего отца?

Синим светом сверкали глаза того, кто стоял напротив. И не было у него возраста, как нет возраста у небес.

– Я ничего не забыл, Архистратиг! Она – дочь Хавы. Сейчас решается и ее судьба тоже.

Ярина оглянулась. В темно-лиловом плаще стоял Денница – без лат и без шлема. Лишь серебряный обруч сверкал в волосах.

– Пусть остается, – Архистратиг презрительно скривился. – Она все равно ничего не увидит. Не увидит – и не поймет.

Ничего не поймет? Девушка быстро осмотрелась. Ну так уж и ничего! Холм, вокруг поле, а поперек поля – войско. И еще одно – напротив. А тут, никак, переговоры?

Над миром божиим стояла серая тьма. Ничего не разглядеть – ни хоругвей, ни доспехов. Но почудилось Ярине, будто сила, что за спиной Денницы стоит, совсем малая. Добро, если пара сотен наберется! А напротив…

– Ты рассчитывал на пять войск, Несущий Свет? Ты ошибся. Они все со мной – и Задкиэль, и Рафаэль, и Иофиэль, и Рахаб, и другие. А во главе них – я. Не ожидал?

Легко улыбнулся Денница. Поднял взгляд к серым небесам.

– Не ожидал, Архистратиг. Значит, и ты теперь – раб Самаэля?

Темным огнем полыхнули синие глаза. Дрогнул голос.

– Лучше… Лучше поклониться Самаэлю, чем тебе, сын греха! Лучше сохранить порядок, пусть даже ценой крови, чем дать волю этим… этим…

Молчал Денница. Молчал, в серое небо смотрел.

– Ты знаешь, я долго ждал. Я не хотел вмешиваться. Но сейчас – время выбора. Если рухнут Рубежи, мир превратится в хаос!

– Так сказал Самаэль, – Денница усмехнулся, не отводя взгляда от серого марева наверху. – А я скажу другое. Когда рухнут Рубежи, дети Адама станут, наконец, свободными. И настанет новый мир.

Колыхнулся голубой стяг. Злым пламенем горели глаза вождя в сияющих латах.

– Мир низших тварей! Мир грешной плоти!

– Я покажу тебе вещь, – Несущий Свет протянул вперед руку, раскрыл ладонь. – Ты скажешь, что это, без подсказки? Я приведу к тебе зверей и гадов земных по роду их. Сможешь ли ты дать им имена? Не сможешь! Люди – смогут. Человек – Его образ. Человек – не ты! А ты лишь Существо Служения!

О чем они? Ярине вдруг показалось, что слыхала уже она о таком. Слыхала – или читала, или Хведир-Теодор рассказывал…

– Это все слова, сын греха! Только слова! Я не знаю имен зверей и гадов, зато знаю, кто ты, Светоносный! Тебе не поможет словоблудие. Чтобы сокрушить Семь Воинств, нужно иное, совсем иное. Веди своих заброд! Веди! Чего же ты ждешь?

– Знака! – Рука Денницы еле заметно пожала ее пальцы. – Знака, Архистратиг!

Серым было небо, безвидным. Но вдруг почудилось Ярине, что колыхнулось марево, и словно чья-то длань отдернула занавес…

…Проснулась – долго понять не могла. Когда же поняла – не по себе стало. Сон ли это? А если сон – то от бога ли? Как назвал Денницу пан Архистратиг? Светоносный?

Дрогнуло сердце. Вроде бы и нет в том имени ничего дурного, напротив. Светоносный свет людям несет, тьму разгоняет. Ведь и бог, перед тем, как мир творить, свет возжег!

Отчего же так страшно?

* * *

Странное было платье – не шелковое, но и не аксамитовое. Словно парча, только легкая, невесомая. А красоты такой – залюбуешься. Переливается ткань серебряным огнем, не хочешь, а рукой погладишь.

– Не хочу, – Ярина опомнилась, оттолкнула обнову. – Не надену! И не пойду никуда.

– Но господин наместник велели!

Девушка вздохнула. Переспорить служанку оказалось мудрено. Да и понимала: не в служанке дело. Не в ней и не в платье из ткани невиданной. Не хотелось в очередной раз чужой наказ выполнять. И ведь не просто чужой!