Рубеж

– А вот гляди, Ярина Логиновна! Нравится?

Взяла, в руках повертела. Зеркальце? Нет вроде. Стекло, да какое-то мутное. Словно коптили его. Тронула пальцем – не мажется.

– Сие, панна сотникова, оптика называется. Не простое стекло – с дымом. А как через него глянешь, все больше кажется – в четыре раза. Знатные тут мастера! Ну-ка, проверь!

Поглядела Ярина на Дикого Пана – и чуть не отшатнулась. Экое чудище! Черный, словно арап, рожа – с гарбуз знатный!

– Поняла? Ну а теперь – на солнце взгляни. Не бойся, глаз не обожжешь.

Делать нечего. Взглянула.

Маленьким было солнце – словно плошка медная. Плоское, а по краям – вроде темной каймы. Даже обидно Ярине стало – это ли светило, что жизнь всем дает?! Фу ты, химерия!

– А теперь – влево. Чуть-чуть.

Серым казалось небо, словно то, во сне виденное. И странно гляделось на том небе черное пятнышно. Вроде как школяр-неряха кляксу посадил.

– Так это что – Аспид? – поразилась она.

Отняла мутное стекло – и зажмурилась. Яркое солнце в этих краях!

Задумался Дикий Пан, крутнул ус, губами пухлыми причмокнул.

– Про Аспида, Ярина Логиновна, книга «Рафли» пишет. А для того пишет, чтобы всем ясно стало. Не Аспид это, понятно. Да не в названии дело. Скоро пятно вырастет, хоботом вниз опустится. А в тот хобот весь сей мир и вытянет. Вот так!

Не удержалась – снова на небо взглянула. Пятнышко – и пятнышко, маленькое, еле разглядишь. А вот ежели разглядишь…

– Никак дыра? – поразилась она. – Словно небо насквозь проткнули!

Ничего не ответил Мацапура. Кивнул только.

– Надо гетьману… кнежу написать!.. – быстро заговорила Ярина. И осеклась. Кнежу Сагорскому? А может, еще и самой приехать – со своей же головой на блюде?

Да и к чему писать? Ведь знает кнеж! Знает!

«…Незаконный… несанкционированный переход господина Мазапуры через Рубеж каким-то образом нарушил его функционирование… существование. Более того, вероятна угроза нашему миру… Сосуду… реальности».

Прав был, выходит, пан прокурор Иллу!

– Но что же делать, пан Станислав?

Сказала – и язык прикусила. Как только повернулся?

Прости, пан Станислав, лыцарь благородный!

И на это ничего не ответил Мацапура. Руки за спину заложил, голову понурил. Шагнул к пустому кнежскому креслу. Не дошел, назад повернул.

– Написал я кнежу Сагору, Ярина Логиновна. Неглуп он, поймет. Да что толку? Чародеев позовет? Лапки лягушачьи сушить станет?

Снова повернулся к креслу, шагнул – и опять назад повернул.

– И через Рубеж не перейти. Ни с визой, ни с чародейством! Как в домовине!

Всмотрелась Ярина. Или кажется ей, или вправду Дикий Пан труса спраздновал? Да неужто?

Вот так дела!

– То пан Мацапура не знает? – усмехнулась она. – Рубежи те по милости зацного пана закрыты. Ой, пан, пан мостивый! Такой чернокнижник – и в силок попался! Ровно тот мугырь, что гвоздем палец колол да чорта в полночь ждал!

Дернул плечом Мацапура. Смолчал. А Ярине и в самом деле весело стало.

– Попов, говоришь, слухать не надо? Так ведь попы разные есть. Вон, Еноха Хведир, которого ты батьки лишил, мудрые слова сказал как-то. Нельзя материи тонкие трогать, потому как из них мир божий соткан. А ты, пан моцный, сапогом проломиться решил!

Сказала – и возгордилась. И ведь запомнила! Эх, мало им с Хведиром-Теодором толковать пришлось! А если и толковали – то все про материи да энергии эти тонкие, будь они трижды!..

Эх, Хведир, Хведир! Встретимся ли?

– Ну, считай устыдила, Ярина Логиновна. Вот выберемся, так я прямиком в обитель Межигорскую отправлюсь. Власяницу надену, вериги с два пуда. И почну слезы лить. Слезы лить – и образам кланяться… Да это ежели выберемся, смекаешь?

Ярина очнулась. Далеко Хведир, а Дикий Пан – вот он. Ухмыляется, усы гладит. Видать, опамятовался.

– Я так прикидываю, панна сотникова. Месяц у нас – не больше. И за тот месяц извернуться нам следует. Понимаешь ли?

– Извернуться?

Дернулась трость в руках. Если бы не нога бессильная, размахнулась, полоснула бы поперек ненавистной рожи.

– Ой, умен ты, пан Мацапура! Ой, умен! Давай, вертись, а я погляжу. Весело глядеть будет!

– Ничего-то ты, видать, не поняла, Ярина Логиновна!

Вздохнул Мацапура, каптан на брюхе оправил. К окошку подошел, стеклышко дымное к глазу приставил.

– Вчера-то меньше было. Растет! Нет, Ярина Логиновна, смотреть я стану. А ты – вертеться. Дурак кнеж Сагор – талисман волшебный из рук выпустил! А за меня не бойся, моя ясочка. Не выпущу!