Остров на краю света

Элеонора прикрывала его, пока могла. Но Джон уже вырвался из-под ее влияния: ему нравились легкие деньги — выручка от продажи контрабандных сигарет и краденых радиоприемников из машин, — и еще он любил, подвыпив, хвастаться богатеньким папой.

— Вечно одно и то же. Когда-нибудь у него будет работа; старик его пристроит; будьте спокойны; торопиться некуда. Я, честно говоря, думаю: он надеялся протянуть с решением, пока Бриман не помрет. Джон никогда не отличался особенной целеустремленностью, так что переехать во Францию, выучить язык, расстаться с дружками и с легкой жизнью... — Флинн гадко хохотнул. — Что же до меня — я достаточно долго работал на верфях и стройках, а должность Жан-Клода была вакантна. Сам же мальчик-мажор, кажется, не очень торопился ее занять.

Казалось, грех не воспользоваться такой возможностью. У Флинна было достаточно документов и информации, чтобы сойти за брата, а также вполне удовлетворительное внешнее сходство. Флинн оставил работу на стройке и на свои скудные сбережения купил билет до Колдуна.

Поначалу он собирался просто выудить у Бримана сколько получится наличных и сбежать.

— Например, было бы неплохо получить золотую кредитную карточку или доверительный фонд на мое имя. Вполне обычное дело между отцом и сыном. Но на островах все по-другому.

Он был прав: на островах не доверяют фондам. Бриман хотел, чтобы сын делом доказал свою верность. Ему нужна была помощь. Сначала с «Иммортелями». Потом с Ла Гулю. Потом с Ле Саланом.

— Ле Салан меня и прикончил, — с ноткой сожаления сказал Флинн. — Это был решающий момент. Сначала пляж, потом деревня, потом весь остров. Я мог бы получить все. Бриман был готов удалиться на покой. Он бы поставил меня во главе основной части дел. У меня был бы полный доступ ко всему.

Он вздохнул.

— А как было бы хорошо, — горестно сказал он. — Я был бы нужен — для разнообразия. У меня было бы свое место.

Я уставилась на него.

— Но теперь не выйдет?

Он ухмыльнулся и потрогал мою щеку кончиками пальцев.

— Нет, Мадо. Теперь не выйдет.

Издалека, с Ла Гулю, доносилось мягкое шипение волн. Еще дальше квакали чайки — кто-то потревожил гнездо. Но далекие звуки терялись за оглушительным гулом крови у меня в ушах. Я изо всех сил пыталась понять историю Флинна, но у меня словно что-то застряло в горле, и мне было трудно дышать. Словно все остальное заслонил один-единственный необъятный факт. Флинн не был мне братом.

— Что это?

Я отодвинулась, почти не осознав услышанный звук. Предостерегающий звон, глубокий и гулкий, едва слышный за шумом волн.

Флинн пронзил меня взглядом.

— Что еще?

— Ш-ш-ш! — Я прижала палец к губам. — Слушай!

Вот опять — едва слышная вибрация в неподвижном вечернем воздухе, бой утонувшего колокола пульсирует в барабанных перепонках.

— Я ничего не слышу.

Он нетерпеливо потянулся рукой, словно собираясь обхватить меня за плечи. Я встала и оттолкнула его, на этот раз решительнее.

— Ты что, не слышишь? Не узнаешь?

— Какая разница, что там.

— Флинн, это Маринетта.

14

Так все и кончилось — тем же, чем и началось. Колокол — не пресловутая Маринетта, а просто колокол уссинской церкви — уже второй раз за месяц возвещал тревогу, громогласно разнося весть над отмелями. Ночью колокол звучал по-иному, чем днем; сейчас в его звоне была мрачная настойчивость, заставлявшая меня невольно спешить. Флинн пытался меня задержать, но я уже не позволила бы себя остановить; я почувствовала, что случилось несчастье — может, даже большее, чем гибель «Элеоноры», — и помчалась вниз по дюне, к Ле Салану, прежде чем Флинн успел понять, куда я бегу.

Конечно, деревня была единственным местом, куда он не мог за мной пойти; он остановился на гребне дюны, остался позади. У Анжело было открыто, и на улице собралась кучка людей, которые выпивали в баре, услышали звон колокола и вышли поглядеть, что случилось. Среди них были Оме, Капуцина и Бастонне.

— Ддвонят, — сказал Оме заплетающимся языком. Он был уже довольно пьян и соображал значительно медленнее обычного. — В Уссине ддвонят.

Аристид покачал головой.

— Тогда это не наше дело, э? Пускай теперь уссинцы побегают, если беда на этот раз у них, для разнообразия. Ведь это ж не то, что остров собрался потонуть, э?

— Все равно лучше бы кому-нибудь пойти узнать, — предложил обеспокоенный Анжело.