Остров на краю света

На следующее утро я встала спозаранку и отправилась искать свои поплавки. Ни на Ла Гулю, ни выше по ручью в Ле Салане я не нашла ни одного; впрочем, я так и знала.

Еще не было шести утра, когда я оказалась в Ла Уссиньере; небо было бледное и чистое, и народу мало — в основном рыбаки. Кажется, я видела издали Жожо Чайку — он что-то копал на отмелях, и два человека стояли в прибое с большими квадратными сачками, какими ус-синцы обычно ловят креветок. Если не считать этого, кругом было совершенно безлюдно.

Первый свой оранжевый поплавок я нашла под пристанью. Я подобрала его и пошла к кромке воды, время от времени останавливаясь, чтобы перевернуть камень или шмат водорослей. По дороге к воде я нашла еще с дюжину поплавков, и еще три застряли на камнях в таких местах, куда мне было не дотянуться.

Итого шестнадцать. Хороший улов.

— Ну как, удачно?

Я повернулась — слишком быстро — и уронила сумку на мокрый песок, рассыпав содержимое. Флинн с любопытством взглянул на поплавки. Ветер трепал его волосы, словно предостерегающий флажок.

— Ну?

Я вспомнила его вчерашнюю холодность. Сегодня он был расслаблен, доволен собой, пытливый взгляд исчез.

Я ответила не сразу. Сначала заставила себя подобрать все поплавки и очень медленно сложить в сумку. Шестнадцать из тридцати. Чуть больше половины. Но хватит подтвердить то, что я и без того знала.

— Никогда бы не подумал, что вы из пляжных «искателей сокровищ», — сказал Флинн, все так же наблюдая за мной. — Нашли что-нибудь интересное?

Интересно, а что же он обо мне думал? Городская девица, отдыхающая? Помеха его планам? Угроза?

Мы сидели у подножия волнолома, и я рассказывала ему о своем открытии, рисуя схемы на песке. Я все еще дрожала — утренний ветер был холоден, — но в голове у меня прояснилось. Все доказательства были на месте, и их невозможно было не заметить, стоило только начать искать. Теперь, когда я все нашла, Бриману придется обратить на меня внимание. Он вынужден будет меня выслушать.

Флинн совершенно не удивился, что меня безумно разозлило.

— Неужели вам это совсем безразлично? Вас совсем-совсем не интересует, что здесь творится?

Флинн с любопытством глядел на меня.

— Вы, однако, круто сменили курс. Последний раз, когда я вас видел, вы практически умыли руки — по отношению ко всему Ле Салану. Включая вашего отца.

Я почувствовала, что кровь прилила к лицу.

— Это неправда, — ответила я. — Я хочу помочь.

— Я знаю. Но вы зря теряете время.

— Бриман мне поможет, — упрямо сказала я. — Никуда не денется.

Он невесело улыбнулся.

— Думаете?

— А если не поможет, то мы сами что-нибудь придумаем. В деревне куча народу захочет помочь. Теперь, когда у меня есть доказательства...

Флинн вздохнул.

— Этим людям вы ничего не докажете, — терпеливо проговорил он. — Ваша логика им недоступна. Они лучше будут сидеть на попе ровно, молиться и жаловаться, пока вода не сомкнётся у них над головой. Неужели вы действительно можете себе представить, как они забывают свои разногласия и трудятся на благо всей деревни? Думаете, если вы им такое предложите, они вас послушают?

Я пронзила его взглядом. Он, конечно, прав. Я и сама все это понимала.

— Я могу попробовать, — сказала я. — Кто-то должен хотя бы попробовать.

Он ухмыльнулся.

— Знаете, как вас зовут в деревне? Квочка. Вы вечно над чем-нибудь кудахтаете.

Квочка. Несколько секунд я стояла недвижно, онемев от злости. Я злилась на себя за то, что мне не все равно. На его бодрое пораженчество. На их дурацкое коровье равнодушие.

— Нет худа без добра, — ехидно сказал Флинн. — Зато теперь у вас есть островное прозвище.

15

Нечего было вообще с ним разговаривать, сказала я себе. Я ему не доверяю; он мне не нравится; с чего я решила, что он меня поймет? Шагая по пустынному пляжу к зданию, носящему то же имя, я чувствовала, как меня бросает то в жар, то в холод. Я как дура искала его одобрения, потому что он чужак; приезжий с материка, привыкший решать технические проблемы. Мне хотелось произвести на него впечатление своими собственными открытиями; доказать ему, что я не просто любительница лезть в чужие дела, какой он меня считает. А он только посмеялся надо мной. Песок завихрялся вокруг моих ботинок, пока я лезла вверх по ступенькам на эспланаду; песок набился мне под ногти. Нечего было вообще разговаривать с Флинном, говорила я себе. Надо было прямо идти к Бриману.