Остров на краю света

Я работала так быстро, как только могла. Я уже приметила несколько больших отдельных камней, но их оказалось не так просто вытащить, как я предполагала, и мне пришлось копать, чтобы высвободить их из дюны. Вокруг них сразу набежала вода, а я с помощью тягача выдернула их с мест. Подъемник с выматывающей душу медлительностью устанавливал камни на место своей короткой крановой стрелой. Мне пришлось несколько раз передвигать каждый камень, прежде чем он оказывался где надо, каждый раз заново закреплять толстые цепи вокруг камня, возвращаться к подъемнику, опускать стрелу так, чтобы камень касался устья ручейка в нужном месте, и снимать цепи. Я промокла почти сразу, несмотря на рыбацкую одежду, но почти не замечала этого. Я видела уровень поднимающейся воды; вода стояла уже опасно высоко у поврежденного берега, и ветер покрывал ее рябью. Но валуны уже стояли на месте, их закрывал кусок брезента, мне оставалось лишь придавить его уже набранными камнями, подсыпать земли — и дело сделано.

И тут сломался подъемник. Не знаю, то ли что-то случилось со стрелой, может, я ее перегрузила сверх меры, то ли с двигателем, а может, все дело было в том, что я провезла подъемник по мелководью, но он застыл и отказался двигаться. Я потеряла какое-то время, отыскивая причину поломки, потом, когда стало ясно, что мне это не удастся, стала носить камни вручную, выбирая самые большие, какие мне только удавалось поднять, и скрепляя их вместе полными лопатами земли. Прилив живенько поднимался, подбадриваемый южным ветром. Я слышала, как вдалеке по отмелям идут первые волны. Я продолжала копать, используя прицеп тягача для подвоза земли к постройке. Я использовала весь брезент, какой у меня был, и набросала побольше камней, придавливая его, чтобы землю не смыло.

Я закрыла меньше четверти нужного расстояния. Но все равно мое наспех сделанное сооружение пока держалось; если бы только не сломалась лебедка...

Уже темнело, хотя облака немного поредели. Ближе к Ле Салану небо было красно-черное, зловещее. Я на мгновение остановилась, чтобы размять ноющую спину, и увидела, что кто-то стоит надо мной, на дюне, силуэтом на фоне неба.

Жан Большой. Я не видела лица, но, судя по его позе, он за мной наблюдал. Он смотрел еще несколько секунд, потом, когда я пошла к нему, неловко плюхая по грязной воде, просто повернулся и исчез за гребнем дюны. Я пошла за ним, но — от усталости — слишком медленно, зная, что, пока я дойду до места, отца там уже не будет.

Я видела, как внизу прилив шел вверх по ручью. Прилив был еще невысоко, но со своей позиции я уже видела слабые места сооружения: места, где ловкие пальчики бурой воды смогут пробраться через рыхлую землю и камни, открывая путь. Тягач уже стоял по брюхо в воде; еще немного — и двигатель зальет. Я выругалась и помчалась вниз к ручейку, завела мотор, он дважды заглох, потом мне наконец удалось отогнать шумно протестующий тягач в облаке маслянистого выхлопа на безопасное место.

Чертов прилив. Чертово невезение. Я со злости бросила в воду камень. Он ударился об укрепления в устье с издевательским плеском. Я выдрала останки мертвой азалии и швырнула туда же. Я поняла, что во мне бушует внезапная, апокалипсическая ярость, готовая взорваться, и через секунду уже швыряла в ручей все, что могла поднять, — камни, пла?вник, всякий мусор. Лопата, которой я раньше копала, все еще лежала в прицепе; я схватила ее и принялась яростно копать мокрую землю, взметая в воздух невозможный душ из земли и воды. Из глаз у меня текли слезы; горло болело. Какое-то время я не сознавала, что делаю.

— Мадо, остановись. Мадо!

Я, должно быть, слышала его, но повернулась только тогда, когда его рука легла мне на плечо. Мои ладони под перчатками покрылись волдырями. Было больно дышать. Лицо покрылось коркой запекшейся грязи. Он стоял у меня за спиной, по щиколотку в воде. Обычная ирония исчезла: теперь у него вид был сердитый и обеспокоенный.

— Мадо, ради бога. Ты что, никогда не сдаешься?

— Флинн. — Я тупо уставилась на него. — Что вы тут делаете?

— Я искал Жана Большого. — Он нахмурился. — Я кое-что нашел, что вынесло приливом на Ла Гулю. Думал, ему будет интересно.

— Опять омары, — ядовито предположила я, вспоминая первый день на Ла Гулю.

Флинн сделал глубокий вдох.

— Вы такая же сумасшедшая, как Жан Большой, — сказал он. — Вы же тут убьетесь.

— Нужно же что-то делать, — сказала я, подбирая лопату, которую уронила, когда он меня остановил. — Кто-то должен им показать.