Остров на краю света

— Еще одна перестройка, — объяснил Флинн. — Твой отец хочет, чтобы я ему помог. Лодочный сарай.

— Правда?

Жан Большой сделал нетерпеливый жест — должно быть, почувствовал мое неодобрение. Похоже, мое вмешательство было неуместно. Я посмотрела на Флинна, он пожал плечами.

— А я-то что? — спросил он. — Это его дом. Я его не уговаривал.

Это, конечно, верно. Жан Большой имеет право делать со своим домом все, что хочет. Но я не могла понять, откуда он берет деньги. А шлюпочная мастерская, хоть и обветшавшая, связывала меня с прошлым. Мне ужасно не хотелось терять эту связь.

Я поглядела на рисунки. Они были хороши: у отца зоркий глаз на детали, и я абсолютно точно поняла, чего он хочет — летний домик или, может быть, однокомнатную квартирку, с жилым пространством, кухонькой и ванной комнатой. Лодочный сарай большой; если настелить пол, прорезать люк и подставить лестницу, наверху получится очень приятная спальня.

— Это для Адриенны, да? — спросила я, уже зная, что да. Спальня с люком в полу; кухня; просторная общая комната с длинным окном. — Для Адриенны и мальчиков.

Жан Большой только посмотрел на меня ничего не выражающими, словно голубой фарфор, глазами. Я неловко повернулась и опять вышла — мне стало нехорошо. Флинн тут же возник у меня за спиной.

— А кто будет за все это платить? — спросила я, не глядя на него. — У Жана Большого денег нет.

— Может, у него есть какие-то сбережения, о которых ты не знаешь.

— Знаешь, Флинн, раньше у тебя лучше получалось врать.

Молчание. Я чувствовала, что он все еще стоит у меня за спиной и смотрит на меня. С дюны, громко хлопая крыльями, поднялась стая чаек.

— Может, занял у кого-нибудь, — сказал он наконец. — Мадо, он взрослый человек. Ты не можешь управлять его жизнью.

— Я знаю.

— Ты сделала все, что могла. Ты ему помогла...

— И что? — Я гневно обернулась. — Что толку? Ему ничего этого не надо — ему лишь бы поиграть в домик с Адриенной и мальчиками.

— Такова жизнь, Мадо, — сказал Флинн.

Молчание. Я рисовала ногой узоры на жестком песке.

— Флинн, кто одолжил ему денег? Бриман?

Флинну, кажется, стало не по себе.

— Откуда я знаю.

— Бриман?

Он вздохнул.

— Может быть. Какая разница?

Я ушла, не обернувшись.

Я больше не интересовалась перестройкой сарая. Но она все равно началась: Флинн привез из Ла Уссиньера грузовик стройматериалов и провел выходные, сдирая со стен старую краску; Жан Большой все время был с ним, наблюдал и сверялся с чертежами. Я поневоле начала ревновать: он столько времени проводил с Флинном; отец словно почувствовал мое неодобрение и стал меня избегать.

Я узнала, что Адриенна собирается приехать на летние каникулы, вместе с мальчиками. Эта новость вызвала возбуждение в деревне, где несколько семей также ожидали приезда давненько не бывавших дома гостей.

— Я правда думаю, что на этот раз она сдержит слово, — сказала Капуцина. — Моя Кло хорошая девочка. Не профессор, но сердце у нее доброе.

Дезире Бастонне тоже, кажется, надеялась; я видела ее в новом зеленом пальто и в шляпке с цветами, на дороге в Ла Уссиньер. Мне показалось, что, одетая по-весеннему, она выглядит моложе, спину держит прямее, щеки необычно розовы; она улыбнулась мне при встрече. Я так удивилась, что повернула назад и догнала ее, только для того, чтобы увериться, что не обозналась.

— Я иду повидаться со своим сыном Филиппом, — сказала она мне своим обычным тихим голосом. — Он сейчас гостит с семьей в Ла Уссиньере.

На мгновение я подумала про Флинна — может, его где-нибудь ждет мать, такая же как Дезире, и надеется, что он вернется.

— Я так рада, что вы с ним повстречаетесь, — сказала я. — И надеюсь, что он помирится с отцом.

Дезире покачала головой.

— Ты же знаешь, какой мой муж упрямый, — сказала она. — Он делает вид, будто не знает, что я общаюсь с Филиппом; он думает, что Филипп решил вернуться после всех этих лет только ради денег.

Она вздохнула.

— И все-таки, — решительно сказала она, — если Аристид хочет упустить такую возможность, это его личное дело. Я слыхала, что говорила святая той ночью на мысу. Она сказала: «Отныне вы сами творите свою удачу». Именно это я и намерена делать.

Я улыбнулась. Пускай то чудо было фальшивое, но оно совершенно преобразило Дезире. Хотя бы этого Флинн добился своим обманом, и я внезапно потеплела к нему, хоть и злилась, что он делает для отца ту работу. Я подумала, что, хоть Флинн и притворяется циником, на самом деле ему не все равно.