Дар

Мэрибет все время напоминала себе о том, что они не должны этого делать, несмотря на то, что им очень хотелось. Ей было с ним хорошо, и она поняла, что хотела бы провести с ним всю жизнь. Она лежала рядом с Томми, и только ее живот мешал им сблизиться. Неужели в один прекрасный день это препятствие исчезнет и они будут вместе, спрашивала себя Мэрибет.

— Я хочу быть с тобой, — прошептал Томми, обняв ее.

Сон начал одолевать их. Они слишком долго пребывали в состоянии возбуждения и сейчас решили, что пора успокоиться и прекратить эти любовные игры. У Мэрибет чуть было схватки не начались от подобных упражнений.

— Знаешь, я хочу быть с тобой до конца моей жизни, — сонно произнес Томми, — и в один прекрасный день ты будешь носить в себе моего ребенка, Мэрибет… я так этого хочу…

— И я очень хочу, — искренне ответила Мэрибет, но ей хотелось помимо этого и многого другого. Она брала пример с Лиз Уиттейкер, которая смогла совместить замужество, материнство и профессиональную деятельность.

— Я готов ждать. Ведь мой папа ждал маму.

Правда, не слишком долго, — сказал Томми, чувствуя себя уютно в ее объятиях. — Например, год или два.

Он улыбнулся и нежно поцеловал ее.

— Мы можем пожениться и вместе поступить в колледж.

— И на что мы будем жить?" — поинтересовалась Мэрибет, уже хлебнувшая самостоятельности.

— Мы можем жить здесь. Мы поступим в колледж в Гриннелле и будем жить с моими родителями.

Но Мэрибет эта перспектива совсем не устраивала, хотя она по-настоящему привязалась к родителям Томми.

— Когда мы поженимся, если только поженимся, — сказала она твердо, — мы будем достаточно взрослыми и сможем сами содержать себя и наших детей, сколько бы нам ни пришлось ждать этого момента.

— Например, до шестидесяти лет, — зевая, ответил Томми и снова потянулся к ней с поцелуем. — Я просто хочу, чтобы ты поняла одну вещь: в один прекрасный день я возьму вас в жены, Мэрибет Робертсон. Привыкайте к этой мысли, потому что все к этому идет.

Она не возражала. С улыбкой на устах Мэрибет лежала в его объятиях и постепенно погружалась в сон, думая об Энни, о Томми и собственном ребенке.

Глава 10

На следующий день они встали рано и отправились покупать елку. Кроме большой, Томми купил и маленькую елочку и положил их в фургон.

Вернувшись домой, он достал елочные игрушки, и остаток дня ушел на украшение елки.

Не раз слезы подступали к глазам Томми — ведь большинство игрушек мама сделала вместе с Энни.

— Может быть, мы не будем их вешать? — задумчиво спросила Мэрибет.

Это действительно был нелегкий вопрос.

Повесят они их или нет, мама все равно расстроится.

В конце концов они решили все же не убирать эти игрушки, потому что это означало бы, что они хотят забыть об Энни. Она должна все время чувствовать, что незримо находится здесь, с ними, потому что все они помнят о ней. Лучше было признаться себе в этом, чем пытаться убедить себя в том, что этих самодельных игрушек вообще не существует.

Томми и Мэрибет закончили украшать елку только к трем часам.

На ленч Мэрибет приготовила сандвичи с тунцом. Томми убрал игрушки, оставив только маленькую коробочку с елочными украшениями, а затем посмотрел на Мэрибет странным взглядом.

— Что-нибудь не так?

Он покачал головой. Мэрибет заметила, что он о чем-то напряженно размышляет.

— Нет, все в порядке. Я хочу поехать в одно место. Поедешь со мной или ты слишком устала?

— Поеду, конечно. Куда ты собрался?

— Увидишь.

Томми достал теплые куртки, и они вышли на улицу. Начинался снегопад; они залезли в фургон, взяв с собой маленькую коробку с украшениями и положив ее рядом со второй елочкой.

Мэрибет сначала не понимала, куда они едут, но постепенно догадалась. Томми остановил машину около кладбища — он хотел подарить маленькую елочку Энни.

Он достал ее из фургона, а Мэрибет взяла коробку. Это были самые маленькие елочные игрушки, которые Энни особенно любила — крошечные мишки, солдатики с трубами и ангелочки. В коробке лежали также елочные бусы и серебристая мишура.

Томми установил елку на могиле, на маленькой деревянной подставке, и они по очереди стали вешать на нее игрушки. Этот разрывающий сердце ритуал продолжался несколько минут, после чего они стали молча разглядывать результаты своего труда, и Томми вспомнил, как Энни любила Рождество.

Он уже рассказывал об этом Мэрибет, но в этот раз слова как будто застревали у него в горле. Слезы катились по щекам — он вспоминал, как хорошо им было с Энни, и чувствовал, как сильно ему ее не хватает.