Королева Ойкумены

Холмы, оливы, и ни тени монстра.

Однажды она спросила лекторшу, милейшую герцогиню синцименики: почему чудовища преследуют «на той стороне» только рабов и энергетов? «Мы – люди, – ответила та. – Настоящие люди.» Регине сразу вспомнился Рауль Гоффер, но она промолчала. «Мы – носители разума. Его полномочные представители в любом мире, куда бы мы ни попали. Энергеты же пошли путем эволюции, а не цивилизации. Разум спит в них. А сон разума, студентка ван Фрассен, как известно, рождает чудовищ…»

– «Потолок» на сто метров поднят. Чтоб им было, где летать.

– Им?

– Хтонов, как правило, держат парами…

Напротив, иллюстрируя правоту Гюйса, резвилась пара крупных – не меньше кутханского саркастодона – саблезубов. Их ленивая грация завораживала. Гигантские кошки, весом в добрых полтонны каждая, бесшумно скользили в зарослях папоротника. Исчезали в желто-зеленой кипени; являлись непонятно откуда, следуя друг за другом. Под шкурами, испещренными черно-рыжими подпалинами, перекатывались могучие мускулы.

– Знаменитые химеры Сякко, – Гюйс указал на саблезубов.

Единственные, вспомнила Регина, полиморфы, известные науке Ойкумены. Три двойных спирали ДНК. У каждой химеры – три ипостаси: кошка, ящер и козел (антилопа). Конкретика ипостасей варьируется: смилодон-престозух-куду, тигр-горгонопс-лошадиная антилопа, лев-дромеозавр-нильгау…

Идеальная приспособляемость к среде обитания.

«Химера с острова Кайдо, – зажглась надпись, реагируя на людей, задержавшихся у вольера. – Ипостаси: махайрод-тератозавр-канна.» Фильмы, справочники, думала Регина, не трогаясь с места. В детстве – походы с отцом в зоопарк. Я знаю, как выглядят химеры. И всё равно вглядываюсь в них, словно надеясь высмотреть… Что?

Признаки других ипостасей?

«…вам до сих пор не понятно слово „шестеренка“? Каждый из нас – сам себе операционная бригада. Коллектив суб-личностей с разными специализациями. В обычной жизни это никак не проявляется…»

Химеры, рыча, скрылись в дебрях папоротника.

– Сезон спаривания, – Гюйс мечтательно улыбнулся. – Ах, милые мои крошки! Занозы моего сердца! Знаете ли вы, что это за чудо: любовь химер? Ведь им для зачатия потомства нужно сойтись во всех трех ипостасях…

– Вряд ли это, – хмыкнула Линда, – доставляет химерам особые неудобства.

В подтверждение ее слов зоопарк накрыло торжествующим ревом.

– Как сказать, деточка! К примеру, похолодало на дворе, и ящер уже ни на что не способен. Мы, мужчины, такие хрупкие натуры…

– Поэтому гон у химер происходит летом, – сообразила Регина.

– Верно. Ну всё, это надолго. Идем, покажу вам кое-что…

V

Зажглись фонари – солнышки-гусята в кувшинчиках из стекла. В их свете плексаноловый купол казался золотым. Сделай шаг в сторону, и он уже пылает гигантским костром, как маковка ушедшего под землю собора. Еще шаг, угол преломления меняется – и тебя накрывает вечерняя тень. Чудо закончилось. Обычный купол, каких Регина видела-перевидела. Внутри может располагаться что угодно: от ресторана до спорткомплекса…

– Ой, какой очаровашка!

Линда намертво прилипла к первому же вольерчику. Там боролись-кувыркались два пушистых котенка.

– Отлично приручаются, – заметил служитель, взявший на себя роль экскурсовода. – Очень верные. И живут долго.

«Карликовая химера из провинции Оритака, – гласила табличка. – Ипостаси: дымчатый леопард-ставрикозавр-джейран. Максимальный вес – до 30 килограммов.»

Гюйс привел девушек в питомник.

– Тут у нас молодожены. Медовый месяц, брачная ночь, – соседний вольер был затемнен. – Проницаемость звука отключена. Пусть ящерки порадуются. Если хотите, я могу вывести картинку на внешний монитор.

«Тьфу, дурак, – молча возмутилась Регина, – всё испортил! Подглядывать за новобрачными? Мало нам того, что в Храме никуда не спрячешься! Как на ладони – в общежитии, в столовой, в душевой…»

– Спасибо, не нужно.

В третьем вольере буянила целая ватага ящерят. Они скакали, силясь достать висящие над ними куски мяса. Ящерята были мелкие, сантиметров сорок в длину, но прыгучие на диво. Отталкиваясь хвостами и задними лапами, они взлетали метра на два – и повисали на добыче, вцепившись в мясо зубами. Начинался «маятник» – болтанка туда-сюда. Оторвав вожделенный кусок, ящерята смешно шлепались на пол.

– Им нужно много двигаться, – пояснил служитель. – Прыжки развивают мускулатуру и охотничьи инстинкты.