Королева Ойкумены

Но тьма моря и неба? Но буйство помешанных звезд?!

«Гусыня боится. С той стороны кувшина, который глупая гусыня звала своей Вселенной, постучали. Кто там? Войдите… Нет, не так. Я занята! Придите позже!» Регина сосредоточилась. Втайне она сомневалась, что всё получится с первого раза – ну и зря. Горизонт схлопнулся, пожирая пространство. Вместо пляски солнц в небесах – бестеневые лампы под потолком; вместо скал – светло-бежевые стены, мониторы диагност-центра. Маслянистые волны – нет, надежный пол оперблока. Одиночество кончилось. Шесть Регин собрались вокруг медицинского ложа. Надежно зафиксирован силовыми захватами, на ложе спал…

…пятилетний малыш?!

Судя по росту – да. Но все пропорции тела были вполне взрослыми. Лилипут? На лице Великого князя застыло блаженное умиротворение. Сквозь пленочки век просвечивали глаза: белок, радужка, черные точки зрачков. Казалось, Леопольд Эйх внимательно изучает собравшийся над ним консилиум. Тело лилипута до отвращения напоминало студень – или перегретый плексанол. Под кожей ясно просматривались ветвящиеся «корешки» сосудов, блеклые волокна нервов, киноварные жгуты мышц… Кое-где виднелись белесые кости. В клетке из ребер с завораживающей медлительностью сжимался и вновь разбухал дряблый комочек сердца…

«Течение нервных процессов замедлено. Начинаем диагностику. Сканер… Импульс-„маячок“… Проверка рефлексов… Порог восприятия… Реакция отсутствует. Увеличиваем мощность воздействия… Реакции нет. Увеличиваем…»

Ток крови – динамика нейронных импульсов. Коленный рефлекс – порог интегрального тактильного восприятия. Зрачковый рефлекс – сортировка сенсорной информации в зрительных буграх. Простые, давно вызубренные аналогии. Азы пси-диагностики. Они работали и сейчас, но результат удручал. Регина отступила от ложа, вглядываясь; сделала еще шаг назад…

– Смотрите!

Тело лилипута покоилось в призрачном «саркофаге». Маленький человечек лежал внутри большого. Таким был Леопольд Эйх, пока не ступил на борт злополучной «Цаган-Сара». Фантомное тело? Аура?

– Если бы удалось вернуть ему прежние размеры…

– Гормоны роста?

– Переливание крови?

– Интенсивное питание?

Волновая и электрическая нейростимуляция. Принудительная активизация ритмов мозга. Психотропные «энергетики», подключение «доноров»…

– Уходим. Здесь нам больше делать нечего…

КОНТРАПУНКТ

РЕГИНА ВАН ФРАССЕН ПО ПРОЗВИЩУ ХИМЕРА

(из дневников)

Сама по себе информация не бывает истиной или ложью. И ложь, и истина возникают лишь тогда, когда информационное сообщение формализуется, превращаясь в материальный носитель знаний. Объективное сообщение фиксирует положение дел в реальном мире. Субъективное – в мире представлений личности. Что есть истинность субъективного сообщения? – соответствие положению дел, сложившемуся «под шелухой» личности.

Предположим, я заявляю: «Я – дочь герцога Оливейры-ла-Майор». Это высказывание объективно по форме и ложно по содержанию, потому что мой отец – Теодор ван Фрассен. Но если я скажу: «Я предполагаю, что мой отец – герцог Оливейра-ла-Майор!», ситуация изменится. Субъективное по форме, мое сообщение сразу сделается истинным, ибо – допустим! – я действительно подозреваю крамольный марьяж между герцогом и моей матерью.

Человечество склонно утверждать. Значит, мы созданы для лжи. Истинно ли мое последнее утверждение?

…Старик в частных беседах обожал повторять раз за разом: «Что внутри, то и снаружи!» И уточнял: «Наше восприятие реальности всегда соответствует нашим представлениям о реальности.» Тогда мне виделось это откровением. Позже – спорной гипотезой. Еще позже – шуткой старого оригинала.

Чем мне видится это сейчас? – приговором.

Глава девятая

Вернуться и умереть

I

Ломило плечи. Шея затекла, отчаянно хрустя при любой попытке повернуть голову. Казалось, неведомый мучитель тайком подсыпал песку меж позвонков. Поясница заржавела. Ноги – две колоды. Такое впечатление, что она и впрямь провела часов пять на ногах, у операционного стола, склонившись над беспамятным Фомой. Резала, сшивала, чистила; сращивала разорванные сосуды, вправляла и закрепляла сломанные кости…

Или постарела лет на сто. Пора ехать на новый юбилей «Лебедя».

Доктор Клайзенау постарался на славу. Антишоковая терапия, нейромодуляторы, релаксанты; «питательный» эмо-фон. Когда Регина вошла в контакт с Фомой, «убежище» инспектора Рюйсдала больше не напоминало заброшенную стройку. Ее сменил просторный кабинет: домашний? служебный? Рабочий стол с пультом, рамка гиперсвязи, полиморфное кресло «Релакс». И в то же время – коллекция оружия: сабли, рапиры, даги. На полу – ковер с ворсом по щиколотку; клетчатая тахта… На тахте, укутавшись в шерстяной плед, спал хозяин. Из стены над Фомой торчало остаточное явление – ржавый швеллер с привязанным к нему обрывком каната. Солнце, отменный фехтовальщик, сделало выпад в щель между задернутыми шторами. Курясь нежным дымком, разлохмаченный конец каната медленно истаивал в луче света.