Звезда

35

На следующий день, когда он гнал машину на север, Кристел сидела рядом и, мурлыча себе под нос, подпевала мелодии, лившейся из приемника. Спенсер улыбался, думая о том, как все-таки хорошо быть рядом с ней. Она не делала ему замечаний, не заставляла восхищаться видами, ни на что не жаловалась и ни о чем не просила. Невольно он подумал об Элизабет и, сравнивая двух женщин, все больше понимал, насколько они разные. Кристел всегда была мечтой, почти никогда не досягаемой, скользила у него, как песок между пальцами, была миражем, как бы ясно он ее себе ни представлял. Он знал, что именно этот мираж ему нужен больше всего на свете.

Когда они проехали Золотые Ворота, солнце поднялось высоко в небе. Все вокруг стало ярким и зеленым после зимнего дождя, который вымыл холмы и равнины, заставив их сверкать под бескрайним небом такого же цвета, как глаза у Кристел. Она смотрела на него, спокойная и умиротворенная, и оба они улыбались. Он вез ее в долину, им было так хорошо вместе, что даже слова казались лишними.

Она показала ему дорогу, и на этот раз он вспомнил, где живут Вебстеры. Чувствуя, что сердце готово вырваться из груди, Кристел пересекла маленький садик и позвонила в дверь. Долго никто не открывал, а потом вышла маленькая девочка, и на глазах у Кристел выступили слезы.

– Привет! – Малышка смотрела на нее, и они оба догадались, что это, конечно же, Джейн. У нее были такие же глаза, как у матери, и темные рыжевато-каштановые волосы.

– Вы кто?

– Меня зовут Кристел, я подруга твоей мамочки. Спенсер взял Кристел за руку. В глазах девочки не было ни капли страха.

– Она на кухне, готовит завтрак.

– Можно нам войти?

Малышка кивнула и отступила в сторону. В комнате ничего не изменилось. Ясно было, что они все так же бедны. По стенам были развешаны фотографии Джейн и те самые открытки с видами Японии, которые Хироко привезла с собой. Комнатка была чистенькой. С полными слез глазами Кристел преодолела несколько ступенек, ведущих в кухню, и остановилась, глядя на подругу. Хироко что-то напевала себе под нос и повернулась, ожидая увидеть Джейн. Глаза у нее расширились от удивления. С радостным криком женщины бросились друг к другу и долго стояли, обнявшись. Казалось, годы, разделявшие их, исчезли так же, как это было со Спенсером. Они не виделись тысячу лет, но их дружба от этого не стала меньше.

– Я так переживала из-за тебя, Кристел. – Потом Хироко увидела Спенсера и улыбнулась, довольная, что они вместе. На стене кухни все еще висела фотография, где он стоял рядом с Бойдом в день их свадьбы. – Ты стала красавицей! – Она снова поцеловала подругу, пока та смахивала слезы. И вдруг они заговорили все разом, а Джейн стояла рядом и удивленно смотрела на них, не понимая, кто эти люди. Хироко объяснила дочке, что Кристел помогла ей родиться на свет, и Спенсер тоже, впервые услышав эту историю, с удивлением посмотрел на Кристел.

– Ну вот, – поддразнил он ее, – ты теперь можешь стать акушеркой.

– Это не считается, – усмехнулась Кристел. Женщины рассказывали друг другу, что произошло с ними за эти годы, пока Спенсер играл с Джейн. У супругов дела шли неплохо. Старый Петерсон умер и оставил станцию Бонду. Хироко начала расспрашивать подругу о ее звездной карьере и об ужасном процессе. Потом они услышали тарахтение мотора – это Бойд приехал к завтраку. Увидев машину, он поторопился в дом – ему не терпелось узнать, кто к ним пожаловал. Увидев гостей, он замер на пороге, а потом радостно обнял и поцеловал Кристел и пожал руку Спенсеру.

– Мы читали про вас, – усмехнулся он, ему было приятно увидеть их вдвоем. – Я даже подумывал, не собираетесь ли вы приехать сюда.

Спенсер рассказал, как два года назад, проезжая по этим местам, не смог вспомнить, где они живут. Дорога, ведущая к их дому, заросла, и он бы опять не нашел ее, если бы Кристел не показала путь.

Хироко приготовила завтрак, а Кристел, помогая ей, чувствовала себя свободно и легко в этой маленькой, уютной кухне. Потом Бойд сообщил последние новости. Бекки вышла замуж и уехала в Вайоминг, родив там еще двоих детей. Затем, поколебавшись, не зная, захочет ли Кристел слушать об этом в такой момент, Бойд сказал:

– Твоя мать очень серьезно больна.

Но Кристел не хотела ее сейчас видеть, она уже сказала Спенсеру, что даже на ранчо не поедет. Слишком много боли связано с ним, слишком тяжелы воспоминания о том месте, где прошло ее детство. Шесть лет назад умер Джед, и ничего не осталось здесь, кроме его могилы и могилы отца. Но, услышав от Бойда о состоянии матери, она удивилась, что та не уехала вместе с Бекки.