Звезда

– Твой отец умер, – произнесла Минерва почти грубо, когда Кристел вошла в кухню с заплаканным лицом. Эти слова прозвучали как обвинение, а не как сожаление, как будто Кристел могла что-то сделать, чтобы помешать этому. Она кивнула, боясь показать им, что она знала об этом еще до того, как ушла из дома. Она вспомнила его слова, которые он сказал ей ночью: «Я хочу, чтобы ты когда-нибудь вернулась сюда...»

Он знал, как сильно она любит ранчо, она сама – часть этого уголка земли и останется здесь навсегда. И ее отец всегда будет для нее жить здесь, в этом доме, но еще реальнее он будет с ней среди этих холмов, скачущий на лошади или сидящий за рулем своего трактора, ползущего по виноградникам.

Джеда послали в город, чтобы он привез похоронного агента. Друзья и соседи Тэда приходили все утро, чтобы выказать соболезнования, жена и теща покойного стояли возле него, пожимали всем руки и плакали. Оливия сквозь слезы ласково смотрела на Тома, в то время как Кристел изо всех сил старалась не показать своей ненависти к нему. Мысль о том, что он теперь владелец ранчо, заставляла ее содрогаться от отвращения. Но сейчас она об этом не думала. Она думала только об одном человеке, которого она так любила. О своем отце. Теперь его не стало, и она чувствовала себя брошенной, одинокой и напуганной среди чужих людей.

Похороны состоялись на следующий день. Его похоронили прямо на берегу реки. Это место Кристел хорошо знала. Она часто приходила сюда, чтобы посидеть и подумать, и ей стало немного легче от мысли, что отец будет здесь, рядом с ней, всегда сможет наблюдать за ней. Она знала, что он навсегда остался с ней. И в тот же день после обеда она решила ненадолго отлучиться и проведать Хироко. Ребенок должен был родиться через несколько недель, и японка медленно поднялась ей навстречу, когда Кристел бесшумно вошла к ним в гостиную. Ее глаза были полны сожаления: Бойд уже сказал, что Тэд Уайтт умер. Ей очень хотелось тут же пойти к подруге, но она знала, что не может этого сделать. Ее бы просто не пустили к ней. Но теперь она сама здесь, похожая на растерянного ребенка, и тут же начала всхлипывать, обняв Хироко. Кристел плакала, и сердце у нее ныло. Она знала, что теперь, без отца, жизнь круто изменилась. Он оставил ее одну среди людей, которые не любили ее никогда.

Кристел пробыла в доме Вебстеров несколько часов, и когда вернулась домой, было уже темно. Ее ждала мать. Она с каменным лицом сидела на кушетке гостиной и зло уставилась на дочь, когда та вошла, печальная и уставшая.

– Где ты была?

– Я не могла оставаться здесь. – Это было правдой. Она не могла выносить той угнетающей атмосферы и присутствия тех людей, которые все приходили и приходили, час за часом, неся подарки и продукты, чтобы поддержать их в горе. Но никакие подарки и продукты не могли заменить ей отца.

– Я спросила тебя, где именно ты была.

– На улице, мама. Это не имеет значения где. – Она ездила к Вебстерам верхом, так как жили они довольно далеко, а Кристел очень устала, чтобы идти пешком.

– Ты спишь с каким-нибудь мальчишкой, так?

Кристел в изумлении уставилась на мать. Она не выходила никуда последние несколько недель и вообще не покидала комнату отца.

– Конечно, нет. Как ты можешь такое говорить? – Ее глаза наполнились слезами от обиды за эти жестокие слова.

– Я знаю, ты чем-то занимаешься, Кристел Уайтт. Я прекрасно знаю, в каком часу ты должна возвращаться из школы. А ты целыми днями шляешься где-то до темноты. Думаешь, я совсем дура? – Оливию душила ярость, по ее виду нельзя было сказать, что она только что похоронила мужа. Из скорбящей вдовы она в один момент превратилась в ведьму.

– Мама, не надо... пожалуйста. – Только утром они похоронили отца, и тут же вся ненависть и незаслуженные обвинения вышли наружу.

– Ты закончишь так же, как Джинни Вебстер. Ей еще повезло, что она успела выйти замуж, когда была на седьмом месяце.

– Но это же неправда. – Кристел едва могла говорить, слезы душили ее, она думала об отце, которого потеряла, и не могла поверить, что собственная мать может так жестоко обвинять ее. Конечно, она замечала отсутствие Кристел, когда та ходила к Бойду с Хироко.

– Твоего отца уже нет, это он вечно позволял тебе беззастенчиво лгать. И не думай, что тебе удастся так же дурачить меня. Если будешь злить меня, Кристел Уайтт, то живо уберешься отсюда. Я не позволю, чтобы ты носилась как бешеная! Это приличный дом, нечего забывать об этом!