Старые письма

– Зато мне будет о чем вспомнить! – отвечала она со счастливым смехом, совершенно околдовавшим Николая. И он, и она хотели сейчас одного: чтобы эта ночь длилась целую вечность.

Давно пробило три часа пополуночи, когда они наконец собрались уходить вместе с последними гостями, причем Анна не забыла еще раз горячо поблагодарить царственных хозяев за приглашение. Они также были довольны тем, как прошел прием и бал, и благодарили гостью за ее визит и в один голос с доктором выражали единственное опасение: не повредит ли столь бурный вечер ее неокрепшему здоровью. Наверное, ей стоило пораньше уйти или хотя бы почаще отдыхать между танцами.

– Завтра я буду отлеживаться целый день! – наконец пообещала Анна, повинуясь настояниям императрицы. Не хватало только, чтобы последствием этого бала явился рецидив болезни.

В безоблачном настроении Анна проделала весь путь домой. Это была сказочно прекрасная ночь, с небосводом, усыпанным яркими звездами, со свежим скрипучим снегом на дороге, и мыслями она все еще была там, в бальном зале. У нее не было отбоя от кавалеров, и она с охотой принимала приглашения, но чаще всего ее партнером становился Николай, и Анна не могла не признаться, что больше всего ей нравилось танцевать именно с ним. Весело обсуждая подробности минувшего вечера, они поднялись во флигель, и Николай помог своей даме снять меховую накидку. Он в очередной раз невольно залюбовался своей милой танцовщицей и не сразу отвел восхищенный взор. С ней не могла бы соперничать ни одна из бывших на балу красавиц.

– Вы не хотите чего-нибудь выпить? – весело предложила она.

Возбуждение еще не улеглось, Анне было пока не до сна, и к тому же хотелось хоть немного продлить этот чудесный вечер. То же самое думал и Николай, наливая себе бокал коньяку. Горничная растопила камин, и они уселись возле огня, чтобы поболтать на прощание. К удивлению Николая, Анна устроилась в своем роскошном платье прямо на полу, положив головку ему на колени. Она задумчиво щурилась на огонь, вспоминая события прошедшего бала, а он легонько ласкал темные густые локоны, и Анна вдвойне наслаждалась этим уютом и близостью.

– Я запомню эту ночь навсегда, – тихо промолвила она, довольная уже тем, что им можно побыть вместе, и не мечтая о большем счастье.

– Я тоже, – откликнулся Николай. Он осторожно погладил ее по тонкой изящной руке и положил ладонь ей на плечо. В эти минуты Анна казалась ему необычайно хрупкой и нежной, а от ее ласковой улыбки теснило в груди. – Рядом с тобой я чувствую себя таким счастливым, Анна. – Он испуганно умолк: не дай Бог она снова обидится! Но простые, искренние слова сами рвались наружу.

– И я чувствую то же самое, Николай. Какая удача, что мы нашли друг друга! – Анна говорила без всяких задних мыслей, она действительно имела в виду исключительно их необычную дружбу. Однако ее признание едва не лишило Николая обычной сдержанности.

– Ты снова вернула мне мечты о невозможном, – грустно сказал он, грея в руках бокал с коньяком, – мечты, с которыми я расстался много лет назад. – И на него вдруг навалилась страшная усталость, как будто за плечами было не тридцать девять лет, а целая жизнь. Целая жизнь погибших надежд, утраченных иллюзий и горьких разочарований. А вот теперь эти мечты пробудились вновь – и вновь остались недосягаемыми. – Мне очень хорошо с тобой. – Тут Николаю показалось, что он слишком далеко от Анны. Он машинально соскользнул с кресла и опустился на пол, привлекая ее к себе и так же всматриваясь в огонь, словно там можно было различить то, о чем они оба мечтали в эти минуты. – Анна, поверь, я никогда не причиню тебе зла. Все, чего я хочу, – чтобы ты была счастлива.

– А я и так счастлива, – простодушно призналась Анна.

Она была счастлива и тогда, когда жила в балетной школе и занималась танцами. Ей некогда было скучать и воображать себя несчастной, ведь все ее время поглощали бесконечные репетиции, а все чувства – дело, которому она преданно служила, и ей не требовалось иной привязанности и страсти. Она посмотрела на Николая и увидела, что у него в глазах стоят слезы – точно так же, как раньше этим вечером, когда она вышла к нему в новом платье. Тогда Анна решила, что просто обманулась, но теперь сумела разглядеть его слезы совершенно ясно.

– Тебе грустно, Николай? – Ее сердце было полно сожаления. Жизнь обошлась с ним слишком сурово. И хотя она сама предпочла этого не замечать, в глубине души таилась боль за доброго, чудесного человека, лишенного возможности быть счастливым и прикованного навеки к нелюбимой супруге.