Приют героев

Никак нет.

Морячков любим мы, честные шлюшки.

Губки пламенеют «бутоном распутства». На щеках – россыпь дешевых блесток. Глазки подведены томительной зеленью, локон страсти падает на узкий лобик. Узкий лоб у женщин – главный признак красоты, если верить трубадурам. Груди двумя тыквами-соблазнительницами норовят выпрыгнуть из декольте. Всю жизнь мечтала о коровьем вымени. Разноцветье юбок, пыльных понизу; на самом интересном месте – трогательное сердечко из атласа. И облако духов, нарочно для кавалера: шалфей, клементин и лаванда на фоне зеленого лимона.

Нравится, дружок?

Выйдя из цирюльни, Анри наложила на лошака личину карликового мандрила и сунула в руку барону поводок. Гиббус личиной остался недоволен, возмущенно фыркая, отчего обезьянка-эфемер корчила уморительные рожи.

Порт встретил их оглушительными криками чаек, веселой руганью грузчиков, скрипом деревянных настилов и дробным топотом башмаков. Невольно раздувая ноздри, вигилла с удовольствием вдыхала свежий запах моря, соли и водорослей. Душок тухлой рыбы слегка портил восхитительно-романтичный букет. У пристани разгружался кургузый барк «Любимец ветров». С палубы «Любимца», имевшего лицензию на контрабанду, несли тюки с гаджамадскими пряностями. «Имбирь, куркума, бедренец, купырь, чабер, киннамум…» – определила Анри по плывущим ароматам. У пирса, далеко выдающегося в море, готовился к отплытию патрульный фрегат «Мантикора». Команда, муравьями ползая по вантам, ставила паруса. Внизу, на юте, о чем-то спорили капитан и заклинатель погоды.

«Удачи, тезка!» – мысленно пожелала Анри.

Вскоре Конрад свернул прочь от берега и причалов – в лабиринт узких коридоров между дощатыми стенами складов. У вигиллы закрались сомнения насчет «короткого пути», но склады внезапно разбежались, открыв утоптанный «пентакль». Отсюда в разные стороны вели пять лучей-проходов – но отнюдь не проблема выбора заставила квиза резко остановиться.

Злобный демон угодил в западню жалкого колдунишки – вот что напомнила Анри эта картина. Ибо в «пентакле» находились и другие действующие лица, помимо демона.

– …второе шкандыбало отрямзим!

– Ты чё, ва-а-аще на весь декаляж припух?! Доля где, Лупач?!

– Отвянь, психот! Сам ты Лупач шконцаный!

– Ага, я фуцырь Лупач! А ты, значит, галлюц паранойный?

– Гвоздила я! Вкрай тёмку скнюкало?!

Увечный громила, прижавшись к стене, тщетно пытался образумить шайку оппонентов. Левую ногу громилы украшал грязный лубок. Лупач, Гвоздила или как там звали калеку, опирался на костыль, раздумывая: а не пустить ли его в ход не по назначению?

Вряд ли бы это спасло колченогого. Окружали беднягу очень конкретные судари с очень конкретными намерениями. Такие на попятный от костыля не пойдут. Одного, юного мерзавчика с распухшим ухом, Анри узнала. Это у него стряпчий отобрал шар-обсервер в тупике.

А барон, похоже, узнал не только ушастого.

И напрочь забыл о личине.

– Ты почему не в тюрьме, Мисюр… тьфу ты, Мишель… Моргель?! Я кого спрашиваю?!

Вопрос, громом прозвучав из уст дылды-матроса, застал всю свору врасплох.

– Согнали с бана, плывун, – промямлил детина, оторопело разглядывая наглого морячка. – В тычки. Кивер задвинул: кумар, мол, братки-ятрогены, по кривой матке буцера штопанули. Шканду склёцали, костыль дали, казенный…

Вигилла надеялась, что барон что-то смыслит в этой ахинее.

– Ты чё на толчке фрустришь, архетип? – опомнился горбоносый красавец с серьгой в ухе. – Тони в лёжку со своей шлёндрой! Не, шлёндру оставь, а сам тони, с чучелой фетишной…

– Зашибись. Сундук! Плывун в масть фрустрит. Это ж драное холеро, братва! Лупача сморчки штопанули…

– Не Лупач я!

– Здынь, коряга! Штопанули, забанили и внахлест согнали с бана ни за рыбий хрен? Кривой буран вьюжит! Не верю!

– Схрючился Лупач! Сморчкам подмахивает!

– Да не Лупач я!

– Так ты ж сам нащас задвинул: сморчки тебя отбанили ни за раз! Валюгу на дышло, не хаврюк ты после?!

– А пускай плывун нам булькнет: с какого церебра он про Лупатого сурмит?!

– Колись, макрель! В лоскутьё отрямзим!

Анри загрустила. Она все-таки мантисса, а не боевой маг; пускай и со спец-подготовкой. На арест-семинарах вигилов «точили» под силовой захват чародеев, а никак не уличных бандитов. Одно дело чужую волшбу спиралью заворачивать, другое дело – своей волшбой от дубины отмахиваться. Бывает, что дубина куда как быстрее оказывается. Двоих-троих спеленаешь, а четвертый из-за угла, сплеча, поперек изящного заклятья вульгарным колом…