Орден Святого Бестселлера, или Выйти в тираж

О да, один, и не больше.

Раз же в девяностодевятилетие разыгрывается жребий меж величайших властителей (а всякой мелкой шушере – зась!) на Большой Имперский Поход (БИП), где посылают дальше, раздвигают шире, стяжают немерено, а покоряют от души, только срок ему – два года простых и один високосный. Лунный Гонг возвещает начало БИПа, и конец его возвещает Лунный Гонг, куда бьют демоны-Палиндромы восьмиручным тумаком-колотушкой. После чего прекращается война, мать родна, добрая ссора сменяется худым миром, открывая сезон пиров, дележа добычи, насаждения лесов и новых порядков, а также мелких пограничных конфликтов, ибо границы иные, рубежи новые, а кто не спрятался – БИП не виноват.

О да, не виноват, и не собирается.

Препятствовать подготовке МИПа или БИПа воспрещается строжайше. Все царственные помазанники торжественно обязуются делать вид, будто знать не знают, слышать не слышат, и дворец их с краю. Едва же поход начнется, дозволяется дерзким оказывать военное сопротивление, рассудительным – присоединяться к завоевателю в качестве вассалов, а боязливым – прятаться в тайных, заранее оговоренных публично местах. Запрещено лишь заключать союзы военно-политические тремя и более государствами супротив зачинщика, ибо сие есть политика сложная, Судьбецам неинтересная.

О да, ничуточки.

Государство же, до территории коего докатился БИП в миг удара Лунного Гонга (велика мощь Палиндромов, о чем каждому слышно!), сохраняет независимость в случае, если столица оной державы сумела не пасть пред коварным, вероломным, напавшим внезапно врагом.

О да, и мы это знаем.

МИПы и БИПы призваны умилостивить гневных Держимолний, обитателей Лихой Пустоши Ять, о да, да, и еще тридцать три раза «о да», ибо страшна месть глухих к мольбам, на чем разрешите откланяться…

XV. Чижик-Пыжик, где ты был?

(продолжение-2)

Особенный это был Чижик, умный: и ведерко таскать умел, и спеть, по нужде, за канарейку мог.

М. Е. Салтыков-Щедрин

В свое время идея БИПа показалась мне просто блестящей, свежей и оригинальной. Сейчас же, глядя на приближающихся тугриков, я начал в этом сильно сомневаться. Идея блестела куда меньше – на фоне сверкания доспехов и нарастающего топота копыт.

– Уходить надо. Нам-то с тобой, рыцарь, наплевать и забыть. Судьба лучников, подозреваю, тебе безразлична. А парня жалко. Мне его еще реанимировать…

Что-то в словах Червя выглядело фальшивым, натянутым, но разбираться в смутных ощущениях было некогда.

– Есть место. Храм Кривой Тетушки. Он на отшибе, солдаты мимо пройдут. И шарить там никто не станет.

– С чего решил, что мимо пройдут? А ну как застрянут в городе?!

– С того. У тугриков времени в обрез. Им крепость штурмовать надо, пока Гонг не грянул.

Червь поджал губы, раздумывая, но возражать или переспрашивать не стал. Уже на ходу, ныряя вслед за мной под своды леса, поинтересовался:

– Твое логово, да?

– Угу.

– Так и знал! А я ведь тебя, считай, вычислил. Не знал только, что ты в самом храме объявляешься…

Антон шел следом за нами. Обезлученные лучники прикрывали арьергард. Вернусь – надо будет этот глюк поправить!

Непременно.

* * *

Бут-Бутан отполз назад, больно оцарапав щеку о шипастый куст обдерихи.

Обернулся к спутникам:

– Мерзавцы! Они увели Лучшего-из-Людей! Сперва их главный с ним ругался, потом старуха ругалась, так он ее заклятьем сжег! А Лучшенького за это – в плен, на муки!

– Мы должны его спасти! – отчаянно всхлипнула Аю, и это был редкий случай, когда Куриный Лев не стал возражать Носатой.

– П-пошли! Д-д-д… д-догоним!

Трое дерзких бесшумно нырнули в чащу вслед за лучниками. Лишь Мозгач Кра-Кра наступил на сухую ветку да Аю больно зашибла палец о корень ивы-хохотушки, охнув в голос под насмешливое хихиканье ивы. Позади шлепали верблюди – свежеобретенные Ноги Лучшего-из-Людей.

Однако в близящемся грохоте тугриков, спешащих на штурм цитадели Ла-Ланга, никто ничего не услышал.

XVI. Отрывок из поэмы «Иже с ними»

А у меня особенное счастье…

В. Шекспир

• Топча упругою стопой
• Асфальт, не вереск,
• Иду, распластанный толпой,
• На книжный нерест.

• За мной бушует бытиё,
• Блестя клыками:
• «Куда ты прешься, ё-моё!
• Где брат твой, Каин?!

• Взгляни, ты бледен! Жалок! Пьющ!
• В кармане фига!..»
• Но сладок ядовитый плющ,
• И манит книга.

• Меня терзал вагон метро,
• Дыша миазмом,
• Мир выворачивал нутро,
• Крепчал маразмом,

• Сулил прокладки, «Бленд-а-Мед»,
• Журнальный столик,
• Массаж, бесплатный Интернет, —
• Но нет! Я стоек.

• Смахнув простуженно соплю,
• Достав бумажник,
• Я книжку новую куплю
• О кознях мажьих,

• О некромантах-королях
• Роман иль повесть,
• И у эстета-куркуля
• Проснется совесть.

• Он скажет: «Да! Пусть я, кощей,
• Над Гессе стражду —
• Но есть немыслимых вещей,
• Которых жажду

• Вкусить не скрытно, не тайком,
• А в буйстве пира,
• Вспоен духовным молоком,
• Желаю пива!»

• Есть упоение в бою
• Назло гадюке-бытию!

XVII. Ул. Героев Чукотки, 26, кв. 31: давний марьяж червей

Он стоял между строчек