Чао, Италия!

Поэтому ты принимаешь важное философское решение – пусть все стоит так, как стоит, ибо никто не знает, сколько жизни каждому из нас отпустил Господь, и лучше смотреть на чуть пыльные, но дорогие вещи, чем на пустой, но чистый стол.

Душевный комфорт важнее комфорта бытового, не так ли?

Да, это мое, чисто мужское рассуждение.

И я не думаю, что женщины согласятся со мной.

Но от них я этого и не жду.

Так вот, я посмотрел на рабочий стол Букалова и понял, что нашел родственную душу, относящуюся к жизни с необходимой долей небрежности.

Последующее рассмотрение рабочего кабинета только укрепило это мнение.

Вокруг, до потолка, стояли книжные полки, забитые книгами, о которых мечтает любая библиотека – книги на разных языках, разной тематики.

Еще на одном столе стояли большой крутящийся глобус и настоящий патефон со старинной пластинкой.

Хозяин покрутил ручку и поставил иголку на диск.

Из недр аппарата заиграл хриплый оркестр и какая-то певица запела романс. Пластинка крутилась неравномерно, и романс был похож на завывание собаки на Луну.

Дети, увидев диковинный агрегат, завизжали от счастья, получили по конфете и немедленно приступили к разгрому букаловской квартиры.

О пользе кухонных разговоров

Мы же пошли на кухню, где уже был накрыт стол со смешанной итало-русской кухней – к примеру, сало и сыр моцарелла на соседствующих тарелках, и предались трапезе.

Заметим, что я не употребляю слово «обед», ибо трапеза – это тот же обед, но поднятый над столом и тарелками с блюдами духоподъемной идеей бесконечных тостов и благих взаимных пожеланий.

Но, главное, одухотворенной беседой.

Именно беседа и есть главная часть трапезы, конечно не в сакральном, христианском ее понимании, а в бытовом, интеллигентском.

Трапеза – это тот стол, где обед как повод.

Мне посчастливилось в дальнейшем много раз трапезничать с Букаловым, и я свидетельствую – в беседе Алексей блистал!

Я намеренно не привожу тут цитат, ведь впереди у вас целая книга.

Но о технологии его беседы сказать надо.

Согласитесь, что быть хорошим собеседником – это особое искусство.

Я знавал блистательно образованных людей, в компании которых можно было находиться не более десяти минут. Я бы сказал, что они обладали разнузданным интеллектом. Они были жалкими жертвами своих собственных знаний, полагая, что за мучительный процесс их получения они могут мстить окружающим, выливая на их голову горы информации и ожидая немедленных восхищенных возгласов. Но результат их разочаровывал: у людей вокруг немедленно гас взор, а далее они искали повод, чтобы улизнуть.

Иногда очень трудно принять тот факт, что все твои знания собеседнику просто не нужны. И в этом нет для тебя ничего обидного. Как ни странно, молчать, когда ты не нужен в беседе, – это признак хорошего вкуса.

Много лет назад я познакомился с фанатом журнала «Тараканы и жуки» – был и такой журнал. Этот фанат два часа рассказывал мне, насколько тараканы совершенные насекомые, и что если будет ядерная война, то только они, эти самые тараканы, и выживут.

Но у меня упоминание тараканов вызывало только воспоминания о ночных битвах на московских кухнях, когда в последнем отчаянном прыжке ты пытаешься вырвать из их мохнатых лап остатки вечернего ужина. Так что разделить восхищение моего собеседника я не мог.

Но ужас был в том, что дело было в поезде и я не мог от этого тараканника никуда сбежать. Через пару часов, когда он приступил к описанию гигантских кубинских тараканов, мне уже казалось, что один из них держит меня за горло.

Я сбежал в другой вагон, а когда утром вернулся в свой за вещами, то увидел, что мой сосед оставил мне экземпляр журнала с дарственной надписью: «Фанату от фаната!».

Иногда подобные маньяки видят, что впрямую цели не достичь, и тогда они хитрят, действуя из засады.

Однажды я сидел в компании, где один из гостей упорно молчал и внимательно слушал всех, сопровождая рассказы понимающей улыбкой и кивками. Но оказалось, что он всего лишь ждал момента, когда все устанут от беседы.

Убедившись, что все расслабились, он сказал, что «хотел бы кое-что добавить по поводу сказанного», после чего резко сменил тему и не закрывал рот минут сорок пять, нагружая всех подробнейшим рассказом, как он служил в армии в Монголии.

Но это не был монолог о самой Монголии, монолог, в котором служба в армии – только повод рассказать об этой удивительной стране, что конечно интересно всем. Это был нудный рассказ о его нудном пребывании в армии и нудных тяжелых буднях. И через пять минут у нас всех было такое же нудное ощущение, что мы шагаем по бесконечной пыльной дороге в тяжелых сапогах и впереди еще двадцать лет службы.