Армагеддон был вчера

RISPOSTA-1

— Давай, Лэмб, вытаскивай! — Стоя на мостике, Хьюго наблюдал, как наливается блеском рыбьей чешуи сеть, подтягивае-мaя лебедкой с левого борта. Лов сегодня был отменный, тем паче что сооружение, скромно именуемое братьями «малой сетью», на caмoм деле чуть ли не вдвое превышало по размеру разрешенную снасть. Вдобавок Мак-Эвансы забросили еще пару-тройку крючков — открывшийся в Мертл-Бич китайский ресторанчик неплохо платил за акульи плавники.

В этот момент «Красавчик Фредди» содрогнулся.

Противно завизжали лебедочные тали, поперхнулся равномерно тарахтевший мотор, по корпусу прошла мелкая дрожь. Словно кто-то, всплыв из темной глубины, вцепился в сеть с добычей братьев Мак-Эванс, не желая отдавать людям принадлежавшее морю. Но «Красавчик Фредди», унаследовав изрядную долю упрямства своих хозяев, переждал первый миг потрясения и выгнул горбом металлическую спину, разворачиваясь носом к волне.

Лебедка поспешно застучала вновь, тали самую малость ослабли — и, когда сеть мешком провисла над пеной, братья Мак-Эвансы в сердцах высказали все, что думали по поводу зиявшей в сети рваной дыры.

Почти одновременно последовал рывок с правого борта. Леса натянулась и звенела от напряжения, вода кипела бурунами — а потом поводок разом ослаб, и живая торпеда взметнулась над водой, с шумом обрушившись обратно и обдав подбежавших к борту рыбаков целым фонтаном соленых брызг.

— Большая белая! — пробормотал Хьюго. — Футов двенадцать, не меньше!

— Небось эта скотина нам сеть и порвала, — сплюнул сквозь зубы Ламберт. — Пристрелю гадину!

Он совсем уж было собрался нырнуть в рубку за ружьем, но более спокойный и рассудительный Хьюго придержал брата.

— Ты ее хоть рассмотрел толком, урод?!

— Да что я, акул не видел ?! — возмутился Ламберт.

— Не ерепенься, братец! У нее все брюхо… в узорах, что ли? Вроде татуировки! Может, такой акулы вообще никто не видал!

— И не придется! — Малявка Лэмб хотел стрелять и знал, что будет стрелять.

— Дубина ты! А вдруг ею яйцеголовые заинтересуются ?! Продадим за кучу хрустящих!

Подобные аргументы всегда оказывали на Ламберта правильное действие — а тут еще и белая бестия, как специально, снова выпрыгнула из воды, и рыбак в самом деле увидел вязь ярко-синих узоров на светлом акульем брюхе.

— Убедил, — остывая, буркнул он. — Берем зверюгу на буксир и… Слушай, а где мы ее держать будем? Сдохнет, падаль, кто ее тогда купит ?!

— А в «Акульей Пасти»! — хохотнул Хьюго, которому понравился собственный каламбур. — Перегородим «челюсти» проволочной сеткой — и пусть себе плавает!

«Акульей Пастью» назывался глубокий залив на восточной оконечности Стрим-Айленда, с узкой горловиной, где скалы-"че-люсти" отстояли друг от друга на каких-нибудь тридцать футов.

KONTRAPUNKT

Вечером, когда лиловые сумерки мягким покрывалом окутали остров, старый Мбете Лакемба объявился на ветхом пирсе, с которого Лэмб Мак-Эванс, чертыхаясь, швырял остатки сегодняшнего улова в «Акулью Пасть». Впрочем, рыба исчезала в АКУЛЬЕЙ ПАСТИ как в прямом, так и в переносном смысле слова.

— О, Старина Лайк! — обрадовался Малявка. — Слушай, ты ж у нас вроде как акулий родич?! Глянь-ка… сейчас, сейчас, подманю ее поближе…

Однако, как ни старался Малявка, пленная акула к пирсу подплывать отказывалась. И лишь когда Мбете Лакемба хлопнул ладонью по воде, акула, словно вышколенный пес, мгновенно возникла возле пирса и не спеша закружила рядом, время от времени предоставляя татуированное брюхо для всеобщего обозрения.

— Ну что, видел ? — поинтересовался Ламберт, приписав акулье послушание своему обаянию. — Что это ?

— Это Ндаку-ванга, — лицо фиджийца, как обычно, не выражало ничего, но голос на последнем слове дрогнул. — Курчавые охотники с юго-восточного архипелага еще называют его Камо-боа-лии, или Моса.

—А он… этот твой хренов Ндаку — он редко встречается?

— Ндаку-ванга один. — Лакемба повернулся и грузно побрел прочь.

— Ну, если ты не врешь, старина, — бросил ему в спину Малявка Лэмб, — то эта зараза должна стоить уйму денег! Коли дело выгорит — с меня выпивка!

Лакемба кивнул. Зря, что ли, пароход со смешным названием «Paradise» вез жреца через соленые пространства ? И уж тем более ни к чему было объяснять Ламберту Мак-Эвансу, что Ндаку-ванга еще называют Ндаку-зина, то есть «Светоносный».